«Пресс-саммит-2014» — мероприятие давно назревшее. В таком составе и в такой важный момент издатели ещё никогда не собирались. Состав — главные игроки рынка, момент — больших перемен. Новость о том, что депутаты подготовили закон, который ограничит долю иностранного капитала в печатных медиа 20 процентами, на рынке приняли с опаской.
«До этого никогда все издатели не собирались вместе, не выступали единым фронтом, — говорит Елена Заграничная, директор по закупкам прессы VIVAKI . — Для того чтобы показать, рассказать и доказать, что пресса жива, что рано нас хоронить и что конца доверию, которое читатели испытывают к прессе, не предвидится. Встреча была бы сама уже хороша по себе, но значимость её сейчас, когда все взбудоражены законопроектом, внесённым на рассмотрение Думой, особенно высока. Я предвижу вопросы: а что нас ждёт? А будет ли пресса существовать? Если будет, то какой? Поэтому крайне важно, что мы собрались, что показали друг другу, что мы вместе».
Организаторы мероприятия — бюро тиражного аудита ABC, а модератором дискуссии выступил президент Hearst Shkulev Media Виктор Шкулёв . «Я здесь для того, чтобы сориентироваться самому, чтобы помочь сориентироваться нашим коллегам, чтобы поговорить, что волнует нас, издателей, наших партнёров — рекламодателей и рекламные агентства, — пояснил Виктор Шкулёв. — Наверное, нет смысла отмалчиваться по поводу нашего серьёзного достояния — прессы. Пресса — то медиа, которое является очень эффективным во многих отношениях».
Генеральный директор Hearst Shkulev Media Виктор Шкулёв и заместитель генерального директора ИД «Аргументы и Факты» Марина Мишункина. Фото: АиФ / Алексей Зятьков
В целом, настрой «печатников» — скорее оптимистичный. Говорят, доверие к бумаге возвращается даже в век высокой конкуренции с новыми технологиями. Борис Коношенко из Metro international уверен, что бумага — это внедорожник, её можно читать в давке, стоя на одной ноге, скомкать и затолкать в сумку, развернуть и продолжить. Никакие планшеты её не заменят. Именно поэтому рекламодатели, наигравшиеся с digital-направлением и новыми технологиями, начинают возвращаться к проверенному, но всё такому же актуальному — газете и журналу.
Борис Коношенко из Metro international уверен, что бумага — это внедорожник. Фото: АиФ / Алексей Зятьков
Анита Гиговская, президент Conde Nast Россия , убеждена — у печатной прессы большое будущее, причём вполне технологичное. Гиговская вспоминает об эксперименте, когда одна из страниц журнала Vogue содержала видеоэкран с рекламным роликом. Тот номер раскупили в один момент, его обсуждали на форумах и в социальных сетях, его показывали друг другу. Возможность прикреплять пробники, экспериментировать со структурой бумаги — всё это преимущества печатной прессы. Что самое интересное, исследования доказали: именно печатная реклама практически не вызывает у читателя раздражения, в отличие, например, от теле- и радионосителей.
Анита Гиговская, Conde Nast Россия. Фото: АиФ / Алексей Зятьков
Печатные СМИ — единственные СМИ, которые задействуют все органы чувств, говорят участники форума. Печатные СМИ — это самый таргетированный подход, самая точная работа с аудиторией. У Бориса Коношенко ещё одно дополнение: это самый анонимный источник информации. «Конкурентное преимущество газеты — возможность нести информацию без электричества, возможность общаться с читателем анонимно. Когда никто не фиксирует всякими диджиталбодиленгвиджами, что я читал, как и когда. Это, кстати, то потребительское свойство, которое вызывает ренессанс газеты в Европе. Я вижу, что в Лондоне газеты живут замечательно. Люди устали от большого брата».
Ренессанс отмечают и в России: рейтинги печатных СМИ по-прежнему высокие, и они легко составляют конкуренцию и оперативности интернета, и солидности и массовости телевидения. Но, как считают многие участники дискуссии, в современном мире всё, как в сказке про Алису в Стране Чудес: чтобы оставаться на месте, нужно бежать, а чтобы попасть в другое место, нужно бежать вдвое быстрее.
«Не хочу называть нынешнюю ситуацию словом «кризис», потому что оно заводное, но отмечу: из нынешней ситуации пресса в прежнем состоянии выйти не сможет, придётся меняться, — говорит Павел Филенков, генеральный директор ИД «Коммерсант» . — В прежнем состоянии — это касается и дистрибуции, конечно же. Бабушка в окошке останется в прошлом. Нам придётся войти в бесплатное, целевое распространение, что уже и делают многие СМИ».
Павел Филенков, издательский дом «Коммерсант». Фото: АиФ / Алексей Зятьков
«Мы, медиа, очень зависим от каналов распространения, мы можем быть креативны, но нам нужно доставить журнал до потребителя, и там тоже есть свои сложности и угрозы», — считает Виктор Шкулёв. Ему отвечает гендиректор Sanoma Independent Media Жан-Эммануэль де Витт :
«Сейчас наш контент путешествует по всем платформам. Есть, конечно, вопрос дистрибуции в киосках, но он не первоочерёдный. Сейчас мы ведём диалог с компанией, которая, к примеру, предлагает распространять наш журнал в гостиницах, но, помимо этого, он выходит и на планшете, плюс наши статьи попадают в агрегаторы, такие как Rambler. Раньше у нас был всего один канал дистрибуции — теперь их сразу несколько».
Жан-Эммануэль де Витт из Sanoma Independent Media считает, что во главе угла по-прежнему качественный контент. Фото: АиФ / Алексей Зятьков
« Новые технологии облегчают нам жизнь, позволяют быть в более близком контакте с нашими покупателями, — рассуждает Юрген Ульрих, генеральный директор издательского дома Burda в России . — Пресса — оплаченный контент. Все говорят, никто не готов платить за контент — но за наш контент пользователи с удовольствием платят. Мы инвестируем большие деньги и ресурсы именно в подготовку хорошего и качественного контента, который сфокусирован на том интересе, что есть у читателя». О необходимости качественного содержания говорит и Жан-Эммануэль де Витт.
Юрген Ульрих, издательский дом Burda. Фото: АиФ / Алексей Зятьков
Генеральный директор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин обратился в том числе и к рекламодателям с предложением изменить схему работы так, чтобы любой рекламный проект был интересен и рекламодателю, и редакции, а самое главное — читателю. Чтобы этот процесс был не механическим, а творческим.
Выступление генерального директора ИД «Комсомольская правда» Владимира Сунгоркина. Фото: АиФ / Алексей Зятьков
Ещё одна важная мысль — необходимость конвергенции с другими каналами информации. «Мне кажется, самая мудрая рекламная стратегия состоит в том, чтобы был соответствующий медиамикс, — отметил Виктор Шкулёв. — Мы уверены в том, что пресса очень хорошо работает в пакете с другими медиа. Я думаю, что это тоже одно из преимуществ прессы».
Один из главный выводов дискуссии: несмотря на ряд трудностей, пресса до сих пор остаётся очень стабильным, востребованным медиа с самым высоким уровнем доверия.
«Те факты, с которыми мы давно знакомы, которыми мы пользуемся в рядовой жизни, удалось донести до гораздо более широкого экспертного сообщества, — подводит итоги саммита генеральный директор ИД «Аргументы и Факты» Денис Воронков . — Это не фантазии, а данные, подтверждённые многими исследованиями: пресса являлась, является и будет являться очень серьёзным рекламным носителем. Она имеет ряд неоспоримых преимуществ, которых нет у других медиа. Я рад, что всё издательское сообщество собралось и поделилось новостями и соображениями о будущем отрасли. И я испытываю определённую гордость, что это произошло в нашем здании, под нашей крышей».
Денис Воронков, генеральный директор ИД «Аргументы и Факты». Фото: АиФ / Алексей Зятьков
Динамичная экспансия СМИ во всемирную сеть привела к тому, что некоторые издатели уже опасаются того, что тиражи печатных СМИ будут резко сокращаться
По данным ВЦИОМ за октябрь 2006 года, около 13% населения России читают новости в сети Интернет . Год назад эта цифра была на 3% меньше. Динамичная экспансия СМИ во всемирную сеть привела к тому, что некоторые издатели уже опасаются того, что тиражи печатных СМИ будут резко сокращаться. К примеру, количество читателей газеты «Твой ДЕНЬ» и посетителей сайта газеты одинаково, а в некоторых выпусках интернет-аудитория даже доминирует. Несколько иная ситуация складывается в компании РБК, которая, напротив, помимо основных интернет-ресурсов, в конце прошлого года запустила сразу два печатных издания - газету «РБК-daily» и журнал «РБК».
Что касается рекламы в интернет-изданиях , то она гораздо дешевле, чем в печатных СМИ . Четверть полосы (390×124,4 мм) в газете «Коммерсантъ» колеблется от 230 до 330 тысяч руб. в зависимости от региона, баннер 240×400 мм на деловом портале dp.ru стоит 671 руб. за тысячу показов. При этом объем рекламы на интернет-рынке за 2006 год вырос на 67% по сравнению с позапрошлым и составил 100 млн долл.
Чего ждать от СМИ в Интернете ? Когда читатель окончательно потеряет интерес к «традиционным» средствам массовой информации? С журналом «Новости СМИ» делятся эксперты рынка, имеющие непосредственное отношение к Интернету и СМИ в сети. Иван Засурский, руководитель лаборатории медиакультуры и коммуникаций факультета журналистики МГУ, консультант по стратегическому развитию медиапроектов, описал сегодняшнюю ситуацию на рынке СМИ в Интернете и спрогнозировал некоторые моменты в его развитии.
Плюсы и минусы
Со стороны Интернета прошла самая мощная атака на существующие институты медиа , и эта атака оказалась успешной. Сейчас тиражи крупнейших российских порталов, если говорить о параметрах ежедневной посещаемости, уже переваливают за миллионы человек и превышают тиражи самых популярных печатных изданий . Плюсы перехода в Интернет очевидны - расширение аудитории и более тесный контакт с ней, увеличение присутствия на рекламном рынке. Минус состоит в том, что многие медийщики, как правило, не понимают, чего они хотят достичь, поэтому в сети появляются избитые вещи, которые никому не интересны. Поэтому газетчикам и радийщикам нужно быть максимально инновационными, только в этом случае у них есть шансы конкурировать.
Для успеха нужно понимание того, как правильно осуществить тот или иной проект и, конечно, серьезные инвестиции. Как раз к этому они и не готовы. В Интернете у традиционных медиа мало инвестиций, а если они есть, то обычно вложены в создание продукта, но не в журналистов, лидеров комьюнити и лучших читателей, которые потом становятся писателями. В результате самые смелые начинания могут не реализоваться просто потому, что иерархия труда в газетах и радио депрессивна. Когда нашим студентам предлагают выбрать работу или в газете , или в интернет-изд ании; они выбирают второе: там платят больше и работа интереснее. Газетчики не готовы платить каким-то выскочкам, которым еще, возможно, и двадцати лет нет. Отсюда отсутствие критической массы молодой энергии, способной поднять любой проект. Печатные издания, особенно газеты, теряют молодое поколение. Это связано с тем, что раньше не было возможности бесплатно читать информацию в сети, а когда она появилась, газеты упустили свой шанс на развитие по новой бизнес-модели. Молодежь же не привыкла платить за информацию, но готова вместо этого смотреть рекламу. Это та аудитория, без которой газетный рынок чахнет.
Во всех странах произошел сильный удар по газетному бизнесу, за исключением Китая и Скандинавии, где депрессия скрашивается госдотациями и развитием бесплатной прессы. Радио же пострадало от того, что теперь человек может слушать любую музыку в любой момент, причем он сам составляет себе play-лист. Это гораздо интереснее, чем музыкальный формат - по крайней мере для тех, у кого есть время осваивать новую технику и качать музыку из сети.
Отличие аудитории
В Интернете люди платят за то, чтобы там присутствовать: это имущественный ценз. Оплата за короткий сеанс выхода в сеть превышает стоимость газеты. Это более молодая аудитория, и в этом есть утешительная пилюля для тех, кто издает дорогую или специализированную прессу: покупательская способность их аудитории может превышать интернет-аудиторию. Но если говорить в целом, то для массовых медиа новости плохие: в Интернете люди более богаты, готовы платить пусть меньше (могут сравнить цены), но при этом покупать более дорогие вещи - машины и технику. Эта аудитория четко и прозрачно сегментирована, доступ к ней можно получать в реальном времени.
Надо заметить, что сейчас прослеживается тенденция дефицита рекламы в интернете. В сети трудно купить хорошую рекламу . Есть понятие очереди, бронирования. В Москве больше половины населения имеют доступ в Интернет . Получается, что в Москве рекламодателю уже проще работать с интернет-аудиторией, чем с газетной или радио, и дешевле, чем с телевизионной. На сегодняшний день Интернет - самый выгодный рекламоноситель. Объем рекламного рынка США в Интернете давно превысил объемы в печатных изданиях , В России это может произойти в ближайшем будущем.
Прогноз
Печатные СМИ выживут, но они должны четко сегментироваться. Процесс возникновения электронных СМИ необратим, и надо с этим смириться и понять, что это расширение пространства конкуренции. Раньше между собой конкурировали однотипные медиа - газеты с газетами, радио с радио и т.д. Теперь же, благодаря конвергенции на цифровой платформе в сети, все медиа в той или иной степени конкурируют или сотрудничают. Думаю, печатным изданиям важно выстраивать сотрудничество с теми online-ресурсами, которые не являются их прямыми конкурентами, для того чтобы увеличить свое присутствие в сети. Сегодня мы находимся в ситуации технологической революции. На Западе разрабатываются приборы, позволяющие комфортно считывать информацию с экрана. Уже начали выходить различные электронные книжки. Как только будет создан дешевый и удобный в использовании прибор, адаптированный под чтение информации, удар по печатным изданиям будет еще сильнее. Чтобы прочесть газету, нужно ее купить, носить с собой, потом куда-то деть. Это затратно и неудобно. Всем нужна информация, и хотя не все это понимают, для газетного бизнеса продавать информацию без бумаги гораздо выгоднее. Просто нужно понять, как это сделать. Почему газеты - такой затратный бизнес? Приходится платить за типографию, бумагу, распространение, делиться с почтой. Я считаю, что будущее - за подпиской на ежедневное электронное издание с доступом к архиву. В итоге, это будет модель, которую станут использовать крупнейшие издательства. Газета будет мультимедийной, с большим количеством графики, иллюстраций, аудио и видео. Журналистский труд не исчезнет, но может закрепиться дифференцированный принцип оплаты: материал может стать более дорогим, и будет оплачиваться в зависимости от того, сколько раз была прочитана статья.
Мнения
Сергей Панов, генеральный директор «Актион-Медиа»: - Вряд ли Интернет заменит печатные СМИ. Возможно, тиражи некоторых печатных изданий сократятся, но все же в человеке с детства формируется привычка читать печатные издания. С экрана компьютера, согласитесь, это делать менее удобно и небезопасно для здоровья… Конечно, интернет-продукты будут все более уверенно входить в нашу жизнь. Тем не менее, они не исключают существование изданий печатных. Более того, они могут сосуществовать параллельно, как это происходит с журналом «Главбух» и, к примеру, с Cosmopolitan. Помните, когда появлялось телевидение, тоже повсюду прочили смерть печатным изданиям… Их якобы должно вытеснить телевидение. Но этого не произошло. Наоборот, крупные издательские компании превратились в медиакомпании, пришли на телевидение, а сейчас выходят в Интернет.
Александр Монахов, главный редактор газеты «Антенна-Телесемь»: - Основной тренд, беспокоящий представителей западной ассоциации телегидов ITMA -развитие Интернета и кабельного ТВ, и то, как это скажется на печатных изданиях. В Англии почти каждый житель имеет доступ к 100 ТВ-каналам. Может ли телегид печатать в программе 100 каналов? Может, но смысла в этом нет. А если не печатает, то это раздражает аудиторию. Возможно, мы пойдем по пути английских коллег, когда каждый провайдер спутниковых проектов продает коробку, в которую встроен журнал Radio Times. Зритель может вызвать краткое описание любой программы, анонс на любой фильм. Тогда ему не нужен будет телегид вообще. Но если мы попадем туда, и анонсы будут предоставлены газетой «Антенна», то есть шансы сохранить как печатную, так и электронную версию. Но это дальняя перспектива.
Юрий Ровенский, генеральный директор РБК: - Действительно, сегодня печатные СМИ идут в сеть, чтобы прирасти новой аудиторией и рекламодателями. Интернет дает возможность предоставлять оперативную информацию, ряд сервисов - все это привлекает читателя, а значит, и рекламодателя. Но этот тренд - выход печатного издания в Интернет - не должен закрывать от нас те перспективы, которые есть у печатного рынка. По итогам прошлого года, в газеты пришло 345 млн долл. рекламных денег. Это немалая сумма, учитывая, что медийная реклама в сети собрала порядка 100 млн долл. Не будем забывать и о том, что новый закон «О рекламе» выталкивает рекламу ряда категорий товаров в другие СМИ, в том числе и газеты… Если у вас есть рекламодатели, если вы им можете предложить приемлемый для них формат коммуникации с целевой аудиторией - газету делать выгодно. Мы собираемся воспользоваться теми шансами, которые нам могут дать наши печатные издания. Кроме того, мы делаем шаг навстречу тем, кто привык пользоваться нашей информацией. Одним удобнее читать нас в сети, другим - на бумаге, третьим - смотреть РБК ТВ. Пусть люди сами выбирают, как им получать новости.
«Новости СМИ» Камилла ВИЛЬДАНОВА
С момента своего оформления в признанную профессию (вторая половина XIX века в Европе и США, начало XX века в России) журналистика старалась описать себя как нечто большее, чем она (как следствие определенного социального спроса на информацию) являлась и является. Такого рода описания определяли востребованность разного рода прогнозов, которые бы помогли «закрепить» достаточно маргинальную и количественно, и качественно профессию и увеличить ее значимость для общества.
В этой главе не будет много исторических аллюзий - автор исходит из того, что определенные знания об истории профессии у читателя есть; бóльшая часть текста посвящена тому, в каком направлении будет развиваться и профессия журналиста, и те организации, к которым прилагается эта профессия - то есть организованной журналистике .
Определенное внимание будет уделено независимой журналистике , то есть той, которая существует вне специфических профессиональных информационных компаний, но связана с ними и их деятельностью одинаковыми методами профессиональной деятельности. Для понимания изменяющихся обстоятельств как для профессии в целом, так и для любого и каждого ее представителя, необходимо хотя бы поверхностное знакомство с концепциями медиаэкологии и медиаэволюции, которых мы коснемся в разделе 3.
Сетевые обстоятельства , которые стали важным трансформирующим фактором для журналистики как профессии (и как образовательной и карьерной траектории), стали оказывать существенное воздействие на всю индустрию медиакоммуникаций примерно с начала 2000-х годов. Эти факторы и их воздействие явились прямым следствием быстрого распространения интернета как коммуникационной платформы .
Наконец, для построения понятной и инструментальной перспективы необходимо рассмотреть также такие важные элементы, как изменение структуры и поведения аудиторий массовых медиа , структуры и контрструктуры общества, определяющие изменение социального спроса на медиакоммуникацию, и, наконец, соотношение журналистики и социального активизма . Последнее важно в том числе и потому, что предлагаемые обстоятельства существования профессии в полусвободном, или полуавторитарном обществе в России неизбежно ведут к односторонней (partisan) «журналистике», когда автор должен определять свою политическую позицию заранее, перед актом коммуникации, фактически воспроизводя цензурный механизм советского времени на персональном уровне.
В заключительной части автор возвращается к вопросу о важности профессиональной этики; впрочем, для тех, кто по тем или иным причинам решил игнорировать нравственные проблемы журналистики, есть вполне инструментальный последний раздел - о перспективных карьерных траекториях .
Эволюция медиа и изменение журналистской профессии
Коммуникационная революция
2000-е годы оказались переломными для большинства информационных и социально-информационных профессий. Причиной этого перелома была коммуникационная революция , обеспеченная новыми видами связи, передачи данных и контента. Совокупность технологий, которые мы называем сегодня «цифровыми», сделала доступным распространение любого вида медиаконтента в реальном времени с разумными (а потом и минимальными, стремящимися к нулю) затратами. Эти же технологии нанесли сильнейший удар по платной дистрибуции, на которой в течение трех с лишним столетий держался бизнес масс-медиа.
Интерактивная природа новых методов распространения информации также изменила традиционную для масс-медиа вещательную модель коммуникации (от источника информации к потребителю, лишенному права на содержательную, контентную реакцию), а также отменила в течение очень короткого с точки зрения истории промышленности времени монополию на генерацию контента и его дистрибуцию (в терминах современной научной дискуссии - произошло «освобождение авторства»).
Важнейшее свойство «цифровой среды», которое вмешалось буквально во все компоненты журналистики (как части организованной коммуникации) - это предложение потоковой модели потребления контента. Важнейшее свойство масс-медиа до «цифровой сетевой» эпохи - дискретность предложения. Газета выходит раз в день, программа новостей на радио или телевидении - не чаще чем раз в час, журнал - раз в неделю или в месяц. Информационное «пространство» во времени потребителя между «номерами» и «выпусками» ничем, с точки зрения старого медиабизнеса (и его инструмента - журналистики), не заполнено. Потребитель должен сформировать дискретный рефлекс - покупки издания каждое утро, или включения телевизора или радиоприемника в определенное время. То, что, возможно, попадает в сферу его информационного потребления между «выпусками» - заведомо не имеет профессиональной значимости, относится к неорганизованной коммуникации. С появлением прямоэфирного новостного телевидения 24/7 (прежде всего CNN), предложившего концепцию непрерывного потока значимой, организованной и качественной информации, возникает альтернатива дискретному медиапотреблению. С появлением интернета и в особенности социальных сетей реального времени появляется еще более мощная альтернатива, которую можно описать как возникновение информационных потоков по желанию потребителя .
Структура медиапотребления в 1900-2020 годы. Источник: «Shaping the future of newspapers», WAN Report 2007-2008:
Основой экономики СМИ в ХХ веке были монополии и ограничение доступа к технологиям печати и дистрибуции. Эти ограничения существовали в авторитарных и тоталитарных обществах, где приобретали форму идеологической монополии, предварительной цензуры информации и запрета на свободное размножение информации любого типа. Эти ограничения существовали и в либеральных капиталистических обществах, где они носили экономический характер - локальных монополий или технологических/патентных монополий и диктата копирайта.
Доступ к технологии скоростной печати, необходимой для массовых газет и журналов, требовал инвестиций, а политическая важность «печатного станка» привлекала регулирующее внимание государства. В СССР доступ к массовому размножению печатных СМИ был перекрыт прямой предварительной цензурой (типографии не принимали к печати издания, которые не были одобрены цензурным органом - Главлитом). В авторитарных режимах государства стремятся экономически и организационно контролировать СМИ и технологию СМИ, например, печатные мощности (через лицензирование, в частности) или вещательные возможности (частоты).
В демократических странах функции ограничения авторства выполнял капитал - то есть чисто финансовые, инвестиционные возможности «автора» и издателя. Интернет как коммуникационная среда, исходно оснащенная инструментами персонального авторства и публикации (язык HTML, открытый доступ к регистрации и эксплуатации доменных имен в американской юрисдикции, как минимум), и интегрированные платформы дистрибуции (email, messengers, mailing lists и впоследствии - блоги и социальные сети) практически лишили специализированные новостные и информационные организации их монополии на доступ к «печатному станку» и системе распространения.
С появлением Youtube и его аналогов, Napster и других аудиосервисов аналогичные процессы стали происходить и с телевидением, радио, музыкальным бизнесом и, в конце-концов, с образованием, как специфической формой медиакоммуникации.
Изменение медиапотребления, форм медиакоммуникации, состава профессионального сообщества
В начале XXI века структура медиапотребления в целом сохранилась той же, что и в последнем десятилетии предыдущего века, и отражала доминирование аудиовизуальных СМИ над всеми остальными.
Печатные СМИ вплоть до 2000 года сохраняли значительную долю аудитории (от 8 до 12 процентов времени медиапотребления). Социологические исследования показывают, что печатные СМИ в целом обслуживают более «качественных» с социально-демографической точки зрения, потребителей, чем телевидение и радио, которые, в особенности после 1980 года, занимали более 60% времени потребителя, однако «обслуживали» существенно менее качественную, массовую аудиторию.
Массовый потребитель был удовлетворен предлагавшимся ему медиаландшафтом. Выбор между тем или иным методом получения информации - телевидение, радио, печатные СМИ - определялся в основном образовательным и вкусовым фактором: более образованные и состоятельные люди предпочитали платные и периодические виды медиа (печать, кабельное и спутниковое ТВ), тогда как менее образованные и бедные оказывались «в руках» эфирного телевидения (и отчасти радио), которое было и остается бесплатным или условно бесплатным.
Изменения в медиапотреблении определенных групп могли оказывать влияние на отдельные СМИ, но не влияли на состояние отрасли в целом. Та или иная газета, журнал, телеканал могли «выиграть» у других участников рынка медиа, однако крайне редко этот «выигрыш» происходил за счет других видов массовой коммуникации. Одновременно общий рост медиапотребления (что в России, что за ее пределами) усиливался за счет следующих факторов:
Названные выше факторы определили важнейшее обстоятельство переходного периода между досетевой и сетевой эпохой: начало XXI века характеризуется небывалым ростом таргетированного предложения контента . Вместо универсальных, ориентированных на максимально широкие аудитории СМИ стали появляться издания, программы и целые телеканалы, обращенные к более узкой, избранной аудитории - только к женщинам, например, или только к любителям рыбалки. До 1990-х годов нишевые, таргетированные СМИ были предметом роскоши или профессионального интереса. Доля журналистов и других редакционных работников, занятых в узкоспециализированных медиа, составляла незначительную часть профессионального сообщества. СМИ общего интереса редко нуждались в редакторах или авторах с узкими специализациями.
Однако рост таргетированных медиа потребовал привлечения в журналистику большого количества «пишущих специалистов» - авторов и редакторов, которые прежде всего являются экспертами в соответствующей узкой области (это могла быть и мода, и технология, и менеджмент), а журналистами оказываются только по роду деятельности, не получая никакого теоретического или этического образования. В 2009 году приток таких «журналистов по роду деятельности» оценивался в 30-35% всех занимавшихся профессией в Великобритании. Почему это важно? Люди, ставшие журналистами только в силу стечения рабочих обстоятельств, не посвящены в проблемы журналистской этики, точнее - они полагаются в разрешении этих проблем в лучшем случае на здравый смысл (что далеко не всегда правильно).
Значительное увеличение роли технологий в медиакоммуникации, связанное как с ростом потребления «экранного контента» (речь идет не только о телевидении, но и, например, о компьютерных и видеоиграх), так и с развитием сетевых, «цифровых» СМИ и способов их доставки, также повлияло на состав профессионального сообщества. Профессиональные, «старой школы» журналисты и редакторы были слабо заинтересованы в интернет-медиа, предоставив право учреждения и развития веб-сайтов и интернет-сервисов технологически продвинутым молодым коллегам, в том числе, как пояснено выше, без адекватного этического, ценностного тренинга в профессии. Практически во всех странах «отцы-основатели» интернет-медиа - не профессиональные журналисты, а «компьютерщики-любители». Например, Мэттью Драдж в США, создатель The Drudge Report, вообще не получил университетского образования, Антон Носик, основатель Газеты.ру и Ленты.ру - врач, и т. д. Исходные идеи и ценности интернет-СМИ основывались на интуитивных, зачастую исключительно формальных подходах (обеспечить рост трафика любой ценой, обеспечить упоминаемость любой ценой и т. д.), а профессиональные этические принципы отбрасывались как мешающие оперативности и «яркости» сообщения.
Выводы . В 1990-2010 годах под воздействием поведения потребителя, изменения технологии и способа потребления медиаконтента, а также внутренних трендов в медиабизнесе происходят несколько важных процессов, которые влияют и будут влиять на будущее журналистики как профессии:
- резкое увеличение доли «экранного потреблени я» - не только телевидения, но и другого контента, который пользователь получает через различные экраны;
- резкое увеличение доли таргетированного и специализированного контента , в том числе «потокового», то есть предлагаемого не в форме «номеров» и «выпусков», а в виде бесконечного, постоянно имеющегося в доступе контента;
- рост (в несколько раз) количества доступного содержания для любой группы пользователей;
- изменение кадрового состава редакции в пользу непрофессиональных журналистов;
- появление интернет-СМИ , в основе которых лежали иные ценностные и профессиональные принципы, чем в устоявшихся печатных и вещательных медиа.
Российская журналистика: особенности в начале XXI века
Для российской журналистики канун и первые годы XXI века были «золотым веком» с точки зрения возможностей, состояния свободы слова, уровня социального воздействия, а также потенциала конверсии медийного успеха в успех экономический. Как медиабизнес и журналистика в других медиакультурах, российская среда столкнулась с вызовами, которые принес массовый интернет, с вызовами разрушения бизнес-моделей, с вызовами основным принципам профессий медиа.
Сверх того, и профессия, и медиабизнес как ее основной работодатель столкнулись со специфическими локальными сложностями. Некоторые из проблем вытекают из экономических особенностей российского рынка (низкая капитализация, слабое развитие институтов, преувеличенная роль государства как экономического агента), другие стали следствием постсоветского транзита, специфических последствий советского устройства общества и человека.
Советская медиасистема отличалась высочайшим уровнем монополизации как на уровне содержания (100% медиаконтента в той или иной форме контролировалось правящей партией и ее органами, в том числе политической цензурой), так и на уровне средств производства, распространения, инфраструктуры. Между масштабом медиасистемы и реальным спросом на медиакоммуникации не было никакой реальной связи: ни количество, ни состав СМИ не определялся потребителем - он был следствием политики партии и государства. Система СМИ была компонентом партийной агитации и пропаганды (агитпропа), а не естественным следствием спроса общества на медиакоммуникации. Безусловно, со временем возникли некоторые естественные пропорции и устойчивые аудитории, однако за ними не стояло ничего, кроме воли специфической организации - тоталитарной партии. Начиная с 1990 года, когда в СССР была разрешена независимая от КПСС деятельность в сфере массовой информации, с одной стороны, стал развиваться рынок СМИ , экономическое пространство, в котором действовали законы спроса и предложения, а с другой - продолжал свое существование советский агитпроп , система массовой информации, созданная КПСС для решения своих задач. Экономические основы второй группы СМИ были сомнительными, хотя немалое количество советских изданий были вполне успешны в первые годы свободной прессы («Огонек», «Комсомольская правда», «Аргументы и факты»). В большей степени экономическая перестройка затронула телевидение, где старые редакционные структуры, созданные и управляемые КПСС, были быстро и однозначно разрушены и заменены новыми, ориентированными на аудиторный успех (а не на идеологическое воздействие).
Однако значительная часть агитпропа никуда не делась: уже в 1992 году российское правительство восстанавливает практику дотаций средствам массовой информации; большая часть получателей дотаций (то есть фактически бюджетного финансирования) - «старые» советские бренды, такие как «КП», «МК», «АиФ», «Гудок» и множество региональных изданий, существование которых оказалось под угрозой. Умения вести бизнес в условиях открытой конкуренции у редакций и собственников не было, и они достаточно быстро «продали» новой российской власти себя и свое содержание.
Российский медиарынок при этом активно развивался и рос, и особенно заметным подъем стал после 1998 года: только рекламный компонент доходов СМИ вырос с 112 млн до почти 10 млрд долларов в 2013 году. Иные компоненты доходов СМИ (продажа контента, продажа копий, лицензионная выручка) выросли за тот же период меньше, но все равно значительно, а именно, согласно данным Роспечати, в 3,4 раза с 2000 по 2014 год.
Поскольку полноценное развитие именно медиарынка следует отсчитывать именно с 1998 года, когда после суверенного дефолта экономика стала восстанавливаться без давления государственных финансов и инвестиций (что имело решающее значение именно для СМИ), одновременно этот развивающийся рынок оказался под воздействием и «цифровых проблем», связанных с появлением интернета, компьютеров и мобильной связи как медианосителей и стремительного роста потребления именно в этом сегменте.
Необходимо отметить, что после 2004 года ситуация для российских СМИ начинает меняться - прежде всего с точки зрения роста политического контроля над ними. В первые десять лет нового века были заложены те свойства журналистской профессии, которые предопределяют ее текущую привлекательность для значительной части молодого поколения. Поскольку эти свойства уже во многом связаны с постиндустриальной моделью общества, а также потому, что именно они во многом определили те проблемы, с которыми профессия столкнулась позже (и будет сталкиваться и дальше), их стоит обсудить детальнее.
Во-первых, российское медиапространство оказалось гибким в отношении ключевой тенденции XXI века - глобализации ; перенимая форму, оно вырабатывало собственное содержание (в том числе радикально расходящееся с формой). Объем и качество использования глобального контента менялись в зависимости от общественных вкусов, политической линии, этических представлений и т. д., фактически подтверждая статус «суверенной медиасистемы».
Во-вторых, российское медиапространство оказалось консервативным , более склонным к ценностям сохранения (хоть и превратно понятым), чем к ценностям разрушения или созидания нового. Несмотря на наличие технологических и организационных инноваций, жизнеспособными и востребованными (прежде всего со стороны журналистов - как место работы) оказались традиционные, редакционные по организационной модели СМИ (отличающиеся высокой избыточностью персонала и развитыми системами гарантий).
В-третьих, российское медиапространство оказалось разобщенным , более того, оно постоянно стремится к полной атомизации по типу коммунальной квартиры. В этом смысле СМИ и журналистика доказали принцип «от осины не родятся апельсины»: если общество страдает от индивидуалистического эгоизма и социальной атомизации, социальный институт - масс-медиа - не может быть другим по определению.
В-четвертых, российские медиа унаследовали советскую болезнь «завистливого превосходства» , которая во многом определяла как деловые решения в медиабизнесе, так и редакционные и кадровые решения. В результате, российская журналистика остается в рамкахпостепенной и накапливающейся эволюции жанров, форм и свойств журналистки (в отличие от либеральной и социально-ответственной моделей, которые пережили революцию жанров и форм ). Отдельного разговора заслуживает тема ценностей профессии в России, чему будет посвящена отдельная часть этой главы. «Завистливое превосходство» - это модель социально-профессиональной реакции, основанная на комплексе неполноценности, компенсация которого происходит через унижение другого (как правило, отсутствующего). В присутствии унижающего, наоборот, носитель комплекса начинает заискивать, принимать позы подчинения, стремится учиться и перенимать навыки и формы поведения без проникновения в суть превосходства.
Наконец, российские медиа как система во многом оказались имитационным институтом (как и многие другие институты в российском обществе). Пресса как институт не смогла противостоять давлению других действующих сил общественной организации, отстоять свою особенность и автономию; как и многие другие смешанные общественно-государственные институты, она оказалась практически в полной зависимости от политической власти, ее финансовых и репрессивных возможностей.
Профессия как объект: из сегодня в завтра
Вместе с изменениями в медиапотреблении и формах коммуникации неизбежно стали происходить и изменения в журналистике как профессии и как карьерной траектории. Эти изменения находили свое выражение в содержании образования , в изменениипрофессиональных процедур (прежде всего редакционных), в изменении отношения потребителя продукта журналистики к его создателям .
В 1990-2000 годы просматривается следующая тенденция: с позднеперестроечного времени и до 1997-1998 годов доверие российского медиапотребителя к СМИ растет, достигая максимального уровня в 1996 году (несмотря на достаточно очевидные манипуляции общественным мнением как в 1993-м, так и в 1996 году). До августа 1998 года оно остается стабильно высоким (около 45%, уступая только Церкви); начиная с конца 1998 года начинается синусоидальный, с ремиссиями, спад, который продолжается до 2013 года. Рост доверия к СМИ в последние два года не имеет отношения к деятельности журналистов, к сожалению.
Категории доверия, а также связанное с этим доверием делегирование СМИ и их сотрудникам-журналистам части гражданской автономии каждого отдельного члена общества в XXI веке переживают сложные времена. Технологическое развитие предложило пользователям значительный набор альтернатив - от самостоятельного создания контента до участия в обсуждении заинтересовавшего контента, от выражения отношения в реальном времени до «цифрового правительства». Хотя эти факторы до сих пор носят «экспериментальный» характер и практически нигде в мире не приравниваются к фактическим актам гражданского самовыражения (выборы, референдумы, митинги и демонстрации), после активного роста и проникновения социальных сетей (2007-2015) и демонстрации неоспоримой роли сетевых инструментов в политике последнего десятилетия внимание к прямому, а не опосредованному прессой общественному мнению, стало значительно превосходить внимание к мнению журналиста, даже самого авторитетного.
Текущие пропорции медиапотребления (2014-2015) демонстрируют, как радикально изменились обстоятельства для профессиональных журналистов. Прежде всего, как показывают исследования Аналитического центра «Видео Интернешнл», в современном цифровом и мультиэкранном мире больше нельзя говорить о последовательном и конкурентном , даже о параллельном медиапотреблении; читатель-зритель-слушатель-комментатор-эмоциональный фильтр практикует многомерное медиапотребление с чертами метапотребления (то есть потребления контекста потребления).
Постепенный отказ от последовательного потребления и переход к фрагментарному, на основе собственного графика жизни, а не под диктовку телепрограммы (через разные формы видеозаписи, через растущую долю просмотра даже актуального телеконтента в интернете), отнимает у телевидения его ключевой козырь - синхронность просмотра и сопереживания. Для тех СМИ, коммуникация которых преимущественно построена на тексте, принципиальными становятся существенное «дробление» информации при потреблении (массовый читатель стремится к более кратким, лаконичным текстам) и высокая спорадичность обращений к цифровому контенту - доля траффика из социальных сетей растет, а вместе с ней уходит обычай «читать газету/журнал/сайт»: ссылка в ленте социальной сети, как правило, ведет на конкретную статью, после прочтения которой читатель просто уходит обратно в источник информации реального времени.
Эти важнейшие изменения в медиапотреблении стали заметны в начале 2000-х годов и за последние пятнадцать лет стали основными факторами, определившими изменения журналистики.
Они же, скорее всего, и будут определять ее изменения в будущем.
Новые структуры и специфика новых медиа
В 1990-2006 годах в целом оформилась модель российского медиарынка, в ускоренном режиме пройдя эволюцию от советской тоталитарной модели до рыночной, преимущественно либеральной прессы. Более поздние тенденции (2007-2015) годов, с одной стороны, закрепили общие принципы организации отрасли в целом (см. врезку), с другой - резко увеличили долю масс-медиа, в существовании, развитии и контенте которых определяющую роль - формально или неформально - играет государство. Расходы на различные формы медиакоммуникаций в статьях государственного бюджета РФ приближались по своему размеру к важнейшему для отрасли источнику выручки - рекламным доходам; в 2014-2015 годах эти показатели сравнялись.
Структурная модель российского медиарынка, который обеспечивает работой более 120 тыс. журналистов, редакторов и других профессионалов отрасли, можно охарактеризовать как холдинговый рынок с государственным воздействием . С одной стороны, в отрасли основное значение имеют нормальные рыночные отношения, работает баланс спроса и предложения как в сегменте рекламной выручки, так и при продаже копий и цифрового контента. С другой стороны, важнейшую роль в распределении доходов и особенно инвестиционных возможностей рынка играют несколько (от пяти до восьми, в зависимости от интерпретации специалистами) крупнейших медиахолдингов , каждый из которых контролирует множество коммуникационных брендов, чаще всего в различных сегментах (печать, радио, телевидение, новые медиа). Кроме того, нельзя игнорировать масштаб государственного участия в медиаотрасли, а также регулирование (вплоть до прямого, подобного цензуре, управления) СМИ. Холдинговый принцип обеспечивает рынку определенную устойчивость - в рамках крупных конгломератов возможны и инвестиционные решения, и поддержание «статусных» проектов, которые не приносят прибыли, и скоординированное технологическое развитие. Рыночные отношения обеспечивают возможность возникновения и ограниченного развития малых и средних участников рынка, сохраняя приток «свежей крови». Государственные инвестиции и активное регулирование играет политическую роль, хотя в средне- и долгосрочной перспективе этот фактор практически обречен на сокращение.
Как уже было сказано выше, российская медиасреда характеризуется консервативным подходом к организационным и жанровым моделям СМИ, и традиционная пресса сохраняет редакционный, иерархический принцип организации. Хотя «новые медиа» изначально создавались преимущественно непрофессиональными журналистами и в своей ценностной основе мало связаны с советским наследием, большая их часть сегодня создается и развивается редакторами, вышедшими из газет и журналов прошлого, поэтому и в интернете мало новаций в области устройства редакционного механизма. Сохраняется не только пирамидальная иерархия и имитационно-коллективный метод руководства производством содержания (диктат главного редактора, наличие псевдоавторитетных коллективных органов управления, редколлегий, в большинстве редакций в той или иной форме присутствует деление на «отделы» с информационной или жанровой специализацией). За последнее десятилетие, пожалуй, можно отметить резко возросшую роль визуальной информации и расширение отвечающих за нее подразделений - служб дизайна, веб-дизайна, инфографики, фотослужбы.
В российских медиа сохраняется доминирование текста как наиболее важного компонента коммуникации; безусловно, что развитие технологий журналистики увеличило количество и изменило перечень тех способностей, которые востребованы на рынке труда.
Рассмотрим возможные проекции этих элементов в будущее.
Автор
Традиционное понимание «журналиста» неразрывно связано с текстом. Хотя в последние десятилетия нельзя не замечать резкого развития визуальной составляющей масс-медиа, в центре организованной коммуникации - будь то печатные СМИ, интеренет-сайты, телевидение или радио - остается именно текст. В начале XXI века под воздействием идей медиаконвергенции, родившихся изначально в теоретических дискуссиях Анненбергской школы коммуникаций (Гербер, Дженкинс, Гросс)"> 10 , возникает концепция «мультимедиа» и, как следствие, «мультимедийного журналиста». При этом, адаптируя теоретическую идею, медиаорганизации пошли по пути ее упрощения.
Так, описывая процессы медиаконвергенции, Грейс Лоусен-Бордерс говорила, что увеличение количества платформ потребления контента потребует дополнительной компетенции от автора, который должен учитывать множественность способов коммуникации с потребителем. Развивая идеи «информационного общества» и основываясь на идеях Дженкинса, Лоусен-Бордерс полагала, что главной компетенцией журналиста, работающего в мультимедийном СМИ, должна быть способность создания контента, в котором изначально заложена возможность адаптации к разным платформам. Когда идеи конвергенции добрались до практического внедрения в редакционные организацию и процедуру (а это произошло примерно в 2005-2006 годах), они мутировали, чтобы оказаться понятными для менеджеров и редакторов предыдущего технологического уклада.
Так, вместо режиссерских компетенций для исходной, на уровне идеи, адаптации контента к множественным платформам, была предложена идея «множественности навыков» нового типа журналиста. Автору текстов предлагалось не вдумываться в бытование его собственного основного продукта на разных платформах и носителях, а обучаться созданию других видов контента (прежде всего визуальных), которые могут дополнять текст и позволять отчитываться о нем как о «мультимедийном продукте конвергентного журналиста». Фотографов стали заставлять учиться писать тексты, операторов - монтировать, а телеведущих - быть специалистами по контексту информации.
Изначально этот «тренд» отражал непонимание консервативными редакторами и организаторами медиапроизводства сути происходящих перемен. Наблюдая заметные внешние отличия успешных новых медиа от погружающихся в кризис традиционных СМИ, менеджеры и редакторы стремились внешне, с помощью консервативных редакционных моделей, воспроизвести более современные образцы. При этом вместо появления нового качества контента происходило в целом ухудшение главного продукта - текста, поскольку его автор должен был ритуально отвлекаться на иллюстрирование или продюсирование.
Во второй половине 2000-х годов между тем началась и адаптация редакционных организаций к новым требованиям - сначала тоже формально, через пересмотр «кабинетной системы» редакции и ее замену на расположение всех групп и отделов в open space newsroom (моду на эту модель внедрила британская издательская группа The Daily Telegraph, построившая первый в Европе мультимедийный, мультиплатформенный ньюсрум). Постепенно, особенно для крупных СМИ, эта форма организации стала стандартной. Организация пространства со временем перестроила и процедуры, особенно с ростом производства интернет-медиа, которые должны были соответствовать «поточной модели» 24/7 и обладать заведомой мультимедийностью и последовательностью «от самого быстрого медиа к самому медленному». Ключевое изменение, на которое обращают внимание Кастельс, Паркс и ван дер Хаак (2013), заключается именно в том, что последний «газетный» кризис привел к практическому исчезновению классических дискретных СМИ, выходящих «по расписанию» или предназначенных для потребления по расписанию. Это событие может быть названо пересмотром оперативности средств массовой информации ; прямым следствием этого пересмотра является и изменение понятия «эксклюзивной новости/информации», снижение ее ценности и значимости с точки зрения как работы журналиста, так и бизнеса СМИ.
После кризиса 2008-2009 годов, который привел к сокращению медиабизнеса (средний спад для медиаиндустрии в развитых странах и России составил более 20% на уровне выручки), эта практика потребовала и существенного сокращения избыточного авторского и редакторского персонала. Авторская «нагрузка» выросла в связи с практически повсеместным переходом на мультиплатформенное производство. От «конвергентных» журналистов стало требоваться не только умение производства разнообразного традиционного содержания, но и погружение в технологические аспекты, такие как веб-верстка, использование инструментов социальных сетей, «внедрение» (embedding) и, наконец, освоение идей инфографики и видеографики и журналистики данных (data journalism).
Выводы . За последние двадцать лет базовые компетенции авторства в журналистике существенно изменились, в основном под воздействием:
- концепций медиаконвергенции и мультимедийной коммуникаци и; к основным профессиональным навыкам - работа с текстом для пишущих журналистов, работа с изображением для визуальных журналистов и работа с текстовым и визуальным монтажом для телевизионных журналистов - добавились и продолжают добавляться смежные компетенции, которые раньше не были обязательными;
- изменений в структуре и организации редакций , в редакционных процессах и интенсивности/производительности труда, в том числе под давлением экономических условий;
- изменений в природе оперативности информации , что меняет роль журналиста в создании и обработке новости (эксклюзива), смещает ценности как самой профессии, так и медиабизнеса в другие части процесса информирования (об этом будет сказано ниже).
Оборудование и технология
Описанная выше профессиональная и организационная эволюция поддерживалась и поддерживается развитием инструментов авторства , как материальных, так и нематериальных. Одновременно технологическое развитие затронуло как производство медиаконтента, так и его потребление. Если журналистика XX века так или иначе имела дело прежде всего с вещественным продуктом (газета, журнал, фильм, дискретный телевизионный продукт), то формирующаяся сетевая, цифровая журналистика все больше имеет дело с виртуальным продуктом . Соответственно, основы традиционной журналистики предполагают наличие физического носителя, медиума между автором и потребителем (именно это формулируется пословицей «что написано пером, не вырубишь топором» и во многом определяет правовые основы массовой коммуникации). В той или иной степени, традиционная журналистика - это производственный процесс , создание продукта.
Сетевая журналистика, наоборот, не привязана к медиуму - один и тот же контент может быть потреблен и с помощью компьютера, и с помощью мобильного телефона, и с помощью телевизора, и даже на бумаге (если вы его распечатаете). В отличие от произведенного продукта , сетевая журналистика обладает свойствами архивного сервиса - для того чтобы проверить, что именно журналист писал на ту или иную тему в газете, нужно обладать копией или копиями прошлых номеров газеты; для того чтобы узнать, что автор написал в сетевом издании или сказал в телепередаче, нужно всего лишь воспользоваться заведомо имеющимся цифровым архивом самого издания (чаще всего, просто нажать на гиперссылку). Кроме того, под давлением освобождения авторства журналистика утратила свойство эксклюзивного производителя медиаконтента, все больше становясь сервисом по упаковке, верификации, иллюстрированию и контекстуализации информации и других видов контента, произведенных посторонними по отношению к СМИ лицами - государственными органами, политиками, корпорациями и даже просто частными лицами, оказавшимися в нужное время в нужном месте - с нужными технологиями и адекватными способностями к описанию или анализу.
Фактически, значение медиума, носителя и, соответственно, связанных с ним компетенций журналистики радикально сокращается. В классическом парадоксе Маршалла Маклюэна «Средство сообщение и есть само сообщение» исчезает сам парадокс: для сетевого, цифрового автора теряет свое значение иная упаковка, кроме той, в которой его произведение попадает в сеть. Для продуктовой, материальной медиакультуры прошлого «упаковка» практически всегда значила больше, чем находящееся в ней содержание.
Между тем необходимо вернуться к анализу технологической революции, которая воздействует на сегодняшнее существование журналистики и ее перспективы. Итак, в 2000-2015 годах мы наблюдаем максимальное изменение материальных и нематериальных инструментов журналистики (и информационных профессий вообще).
Материальные инструменты. Цифровая фотография, цифровой звук и цифровое видео стали массово доступны с широким распространением смартфонов. Последние два поколения этих мобильных мультимедийных компьютеров содержат аппаратные средства (камеры с матрицами HD+, микрофоны профессионального уровня чувствительности, средства связи с интернетом 4G, программное обеспечение для авторства и редактирования любого мультимедийного контента), которые были недоступны даже для профессионалов еще десять лет назад; сегодня они производятся миллионами и доступны «простому потребителю», не говоря уже о журналисте. В связи с этим практически стерлась грань между журналистом (как профессиональным наблюдателем за событиями) и «независимым автором» - и тот и другой оснащены примерно равноценными материальными инструментами фиксации действительности. На первый план для журналистской профессии вышел не вопрос приобретения информации , а вопрос качества коммуникации . Ниже мы специально рассмотрим это изменение, так как оно является наиболее принципиальным форматирующим фактором будущего профессии.
Нематериальные инструменты. В результате эволюции редакционной организации в сторону мультимедийного, многопоточного производства потребовалось создание соответствующих редакционных систем для авторства и обработки контента, а также его публикации на разных платформах. Эти системы появились в качестве программного обеспечения медиабизнеса еще в конце 1980-х годов (Unisys Hermes, Basys PET и DPT, громоздкие, требовавшие специализированных компьютеров и терминалов, закрытые/пропиетарные), эволюционировали в начале 2000-х годов в более универсальные «редакционно-издательские системы» (QPS, ATEX, Methode и другие) - они все равно требовали специальных серверных решений, стоили тысячи долларов за рабочее место и нуждались в постоянном платном обновлении. Однако с широким распространением интернета, появлением распределенных редакций и освобождением авторства на место все еще дорогостоящих РИС стали приходить бесплатные или условно-платные «системы управления контентом» - CMS. В течение буквально пяти лет (2010-2015) индустрия программного обеспечения и интернет-сервисов предложила потребителям весь функционал РИС и даже более того в рамках облачных технологий, без использования специального инсталлируемого ПО (практически, в окне браузера), доступный на любой платформе (в том числе мобильной). Преимущества, которыми располагали профессиональные журналисты и информационные организации десять лет назад - доступ к передаче данных и изображения в реальном времени, средства коллективного создания контента и потока информации, верификация источников и создание контекста информации - практически полностью исчезли.
Выводы. Технологическое развитие как потребительских, так и профессиональных инструментов критически воздействует на преимущества журналистики как способа создания, организации и обработки информации для ее последующей продажи или доставке потребителю. Профессиональные особенности журналистики прошлого с ее эксклюзивным или преимущественным доступом к источникам первичной информации, к производственным технологиям, к возможностям «упаковки» и контекстуализации контента более не являются ни монополиями, ни даже преимуществом.
Дистрибуция и бренды
Произведение журналиста - статья, фотография, телерепортаж, прямой эфир - только тогда становятся действительным продуктом, когда достигли массового потребителя. Монополия на размножение информационного продукта, равно как и преимущественный доступ к рынку распространения всегда являлись основой медиабизнеса и средством заработка медиакомпаний; именно эти компоненты создали возможности для формирования профессии журналиста и постепенно закрепили особый институциональный статус прессы вообще и профессионального автора в частности.
Важнейшую роль в этой части профессии журналиста играет понятие «бренд» - именно через бренды происходит:
- коллективизация информационного труда (редакция не может возникать и существовать в отрыве от бренда или брендов, которые она наполняет контентом);
- создание и поддержание репутаций авторов и коллективов;
- монетизация информационной деятельности.
Сетевая революция затронула, но не отменила важности информационных брендов. Что в мировом, что в российском медиапространстве доминирующими продолжают оставаться медиабренды, созданные еще в прошлом веке (а иногда и раньше). Именно бренды являются точками концентрации возможностей, в том числе экономических; участие журналиста или редактора в поддержании, развитии или даже разрушении того или иного бренда зачастую (если не всегда) важнее его фактических личных профессиональных качеств и достижений.
Однако, рассматривая процесс вмешательства цифровых технологий и сетевого изменения масс-медиа, нельзя не заметить, что бренды в разных индустриальных секторах по-разному переживают эти события.
Наибольшие сложности переживают бренды печатных СМИ , которые продолжают сетевую трансформацию. Газеты и журналы, построенные на основе и вокруг производственного цикла, не могут полноценно перестроиться на поточное медиапотребление; даже под давлением очевидных перемен в поведении потребителя они настаивают на «номерах» и «выпусках», в том числе и в рамках своих сетевых вариантов (задерживая, например, публикацию «эксклюзивных» материалов до выпуска печатной версии). Медиаэкология присваивает печатным СМИ характеристику «инерционной адаптации » - то есть производитель/владелец бренда до последнего пытается сохранить известную ему модель (в том числе и бизнес-модель - см. соответствующую главу). Эта инерция, с одной стороны, опирается на потребительский консерватизм, с другой - на сложность перестройки редакционного механизма.
Современный потребитель приучен другими брендами (прежде всего потребительских товаров) и развлекательными продуктами и услугами к быстрой и гибкой реакции на изменение спроса. Сталкиваясь с очевидными атавизмами старой модели, новый потребитель отказывает таким брендам в том, что является основой их бизнеса - долгосрочной лояльности, и начинает искать альтернативы.
Сложности старых печатных брендов тем более велики, что в условиях многофакторной конкуренции за внимание потребителя именно бренд является ключевым источником стоимости; потребитель выбирает и оплачивает продукт, во многом опираясь на репутацию бренда. В «старых» медиапродуктах ценность бренда очень высока; на рынке есть примеры, при которых новые собственники покупали только бренды СМИ, отказываясь от любых других компонентов бизнеса - редакции, производственной цепочки, даже промышленной собственности.
Несколько меньшие проблемы испытывают вещательные СМИ (телевидение и радио). Их бренды не так прочно связаны с прошлым (самым старым вещательным брендам - менее 80 лет), а необходимость технической и организационной адаптации к многоканальному, многоплатформенному распространению они почувствовали намного раньше печатных СМИ (в том числе благодаря спросу на специализированные и таргетированные каналы). Для вещателей проблемы их брендов не столько в инерционной модели адаптации, сколько, наоборот, в медленно меняющихся привычках потребителей.
Телезритель, вопреки желаниям маркетологов, концентрирует свое внимание именно на главном вещательном продукте - программах, сериалах, фильмах. Телезритель меньше заинтересован в контексте информации (и развлечения), а больше - в ее непрерывности, эмоциональности, директивности. Как было сказано выше, это связано с тем, что средний зритель ТВ «проще» и беднее (также и духовно), чем средний читатель печатной прессы. Для среднего телезрителя телевидение - это множество «услуг», упакованных в одно техническое устройство, от информирования до развлечения. Несмотря на все усилия медиамаркетинга телевидения, большинство зрителей до сих пор мало обращают внимание на конкретный бренд, которым они пользуются - гораздо чаще можно услышать «я видел это по телевизору», «так говорят по радио», чем «я видел это на канале ХХХ» или «об этом рассказали на радио YYY».
Одно из важных преимуществ вещательных медиа перед печатными в условиях давления сетевых и цифровых технологий - преимущественная опора на рекламную модель бизнеса. В телевидении и радио рекламодатели покупают прежде всего охват и эмоциональную вовлеченность аудиторий, а не фактические «просмотры» веб-страниц или переходы с сайта на сайт и не физический объем производства их рекламных страниц в печатных СМИ. Давление интернета на вещателей более сложное по своей природе, оно не подрывает фундамент стоимости - по крайней мере, пока.
Новые медиа - под которыми стоит понимать не только веб-сайты, мобильные приложения, компьютерные игры, но и некоторые традиционные СМИ, построенные по неоклассическим моделям (бесплатные газеты, например) - изначально относились к своим брендам и брендингу как к основному процессу создания стоимости. Сетевая среда не предоставляет так уж много возможностей отличаться - любая медиатехнология в интернете копируется, любой контент воспроизводится в течение секунд, любой эксклюзив перестает быть таковым в тот момент, как обнаруживается поисковым запросом. Следовательно, в сетевой журналистике особую ценность приобретает именно ценный бренд, к которому сформирована лояльность потребителя, который вызывает долгосрочное доверие и с которым у потребителя устанавливается осмысленная, персонифицированная связь.
Поскольку, как было сказано выше, цифровые и сетевые технологии освободили авторство от необходимости пользоваться специфическими монопольными технологиями «старых СМИ» (редакционной технологией, профессиональным и дорогим оборудованием, коллективным брендингом), новые медиа породили нечто особенное. «Персональный бренд» интернет-автора, «личный контекст» автора или группы авторов - будь то блог, поисковая выдача публикаций в разных СМИ, аккаунт в Twitter или Facebook - все это обеспечивает отдельных наиболее успешных сетевых авторов репутацией и лояльностью, которая может прямо сравниваться с бизнес-брендами, как новыми, так и старыми.
Выводы. Сетевая эволюция оказывает воздействие на бренды медиа и процесс дистрибуции по-разному. Для традиционных, редакционных по природе печатных СМИ, которые к тому же привязаны к циклам физического производства, она сулит максимальные трудности. Кроме того, противоречия между свойствами «старого» бренда и новыми потребностями его пользователей находятся в негативном для брендов контексте - другие массовые бренды намного быстрее адаптируются к переменам и демонстрируют большую гибкость, чем СМИ. Бренды вещательных СМИ (равно как и их бизнес) пока не находятся под таким сильным давлением, прежде всего из-за рекламной модели монетизации. Новые медиа используют свежесть и адаптируемость своих брендов для того, чтобы создать лояльные и долгосрочные отношения с аудиторией, однако они, в силу освобождения авторства в Сети, встречают конкуренцию с персональными брендами журналистов или неформальных авторских коллективов, оснащенных теми же, а зачастую и лучшими технологиями.
Заключение раздела
Перемены в обстоятельствах журналистики на памяти одного поколения (тех, кто пришел работать в исключительно традиционные редакции 1980-х годов и продолжает руководить СМИ или работать в масс-медиа в 2010-х годах) радикально изменили и саму профессию, и ее перспективы. В начале периода «сетевого перехода» масс-медиа были технологическим лидером процесса информирования, были организационно подготовлены к большинству эволюционных изменений и располагали немалым запасом «рыночной прочности». Кроме того, в большинстве современных обществ масс-медиа также обладали свойствами социального института, уполномоченного гражданами на определенные функции, которые имеют значение в области реализации гражданских и политических прав. Профессия обладала (хотя, пожалуй, во многом их присвоив) определенными характеристиками сакральности . Как и врачи, священники или учителя, журналисты определяли отличие своей профессии от других через наличие, с одной стороны, миссии , с другой - «таинства» возникновения продукта (профессиональные технологии были монополизированы и возведены в ранг догмы).
Сетевая и компьютерная революция между тем вмешалась во все компоненты журналистского статуса, «сакральности» и метода. Монополизированные технологии и инструменты стали общедоступными и утратили сколь бы то ни было значимую капитальную стоимость для медиабизнеса.
Институциональная значимость профессии была поставлена под сомнение тем, что соответствующие функции смогли исполнять непосредственно первичные источники информации - начиная от очевидцев событий и заканчивая, например, политиками, государственными органами или корпорациями.
Профессиональные преимущества, которые были у журналистов (прежде всего редакционная организация производства СМИ) отчасти обернулись недостатками. Именно редакционная структура создавала эффект «инерционной адаптации», благодаря которому, несмотря на изменения в поведении потребителя, СМИ продолжали настаивать на старых формах коммуникации, на традиционном способе дискретного производства и игнорировали интерактивность.
В новую эпоху - которой посвящен следующий раздел - профессия журналиста вошла, как сказал бы игрок в карты, «без козырей, но с апломбом».
Сетевая журналистика: контуры будущего
Будущее средств массовой информации принято описывать в категориях «это убьет то» - телевидение убьет радио, интернет убьет газеты, мобильные убьют компьютеры. Этот подход - издержки спортивной журналистики, как мне кажется. В любом интересном «матче», считает редактор, должна быть чья-то победа и чье-то поражение, иначе не возникает ни подключения к радости победителя, ни сочувствия проигравшему.
Однако будущее информационных профессий, которые мы по привычке называем «журналистикой», не сильно зависит от того, сколько очков выиграет в будущем один медиум у другого и насколько разгромным будет финальный счет.
Важнейшие события в журналистской профессии после внедрения в 1844 году ротационного печатного станка (появление которого изменило редакции, медиабизнес, рекламу, отношения с аудиторией и т. д. и т. п.) произошли в XX веке:
создание и развитие вещательных технологий и устройств приема сигнала реального времени , возникновение телевидения и радиовещания, а также вариантов профессии журналиста, который обслуживает аудио- и аудиовизуальные вещательные СМИ;
Создание и массовое производство плоских, портативных экранов с разрешением , приближенным к бумажному носителю, равно как и экранов, которые в состоянии в мобильной версии давать возможность просмотра как вещательного телевидения, так и видеоконтента;
возникновение глобальной сети интернет и создание таких протоколов связи и визуального представления, которые позволили изменить поведение потребителей, заменив значительную часть масс-медиа тем или иным вариантом интернет-коммуникации;
создание беспроводных сетей передачи данных , портативных и достаточно автономных устройств доступа, дающих в распоряжение пользователя достаточное время для медиапотребления без подзарядки (совершенствование аккумуляторов и батарей);
Появление эффективных протоколов шифрования, регулирования доступа, дистанционной оплаты интернет-покупок и т. д. - всего того, что обеспечивает возможность продажи цифрового контента .
Все без исключения перечисленные технологические обстоятельства будут продолжать оказывать формирующее воздействие на существование и функционирование журналистики, одновременно окончательно изменяя ее природу. Социальные обстоятельства , включая экономические, также остаются важным фактором в профессии журналиста; однако, в отличие от технологических, они не глобальны, а локальны - конкретное общество, конкретная политическая культура оказывают тут больше влияния, чем общемировые тренды. Профессиональные компетенции , набор способностей и навыков, которые требуются сейчас и будут требоваться от того, кто хочет считать себя (и быть) журналистом, меняются - однако значение этих перемен не стоит преувеличивать. Наконец,организационные формы журналистики находятся непосредственно сейчас в наиболее «жаркой зоне» перемен: социальные и экономические обстоятельства заставляют менять исторически сложившиеся формы; технология радикально вмешивается в процедуры работы журналиста и редактора; состав компетенций радикально корректируется в зависимости от множества обстоятельств.
«Сетевое настоящее» журналистики все еще достаточно условно: да, не менее 50% медиапотребления связано с интернетом, однако значительная часть этого потребления просто использует сеть как способ доставки - производство содержания, сам контент, его бренд, его упаковка осуществляются в рамках традиционных, несетевых протоколов и процедур.
«Сетевое будущее» предопределено в этом смысле намного четче: в перспективе пяти или десяти лет существование бумажной прессы окончательно станет экономически бессмысленным (стоимость поддержания производства средств производства - печатных машин, бумажных фабрик, логистики и ритейл-организации выйдет за пределы возможностей медиакапитала даже при прямой поддержке государства, что в России, что в остальном развитом мире). В отличие от Андрея Мирошниченко, я не возьмусь называть дату выхода последней газеты в мире, однако можно довольно уверенно говорить, что в 2020-х годах регулярная бумажная пресса станет реальным раритетом, а количество журналистов, которые будут работать именно на приоритет «бумаги», будет измеряться единичными процентами в общем «пироге» профессии. Вместе с «газетной» специализацией журналиста начнет сходить на нет и компетенция редактора бумажного издания; при наличии бесконечного информационного пространства сети и инструментов быстрого поиска, отбора и организации контента (прежде всего агрегаторов) функция редактора-ограничителя, «дирижера» повестки дня становятся бессмысленной. Более того, традиционные редакторские функции - такие как определение ценностных, аудиторных целей журналистской работы, создание «стиля» коммуникации соответствующего бренда и этическая редактура - если не отменяются уже текущими сетевыми практиками, то явно переходят в список «обычных» компетенций журналиста. Если ты как автор не можешь без специальных указаний разобраться в том, для кого, как, почему и с какими ограничениями работает тот или иной медиабренд - ты не можешь быть самостоятельным профессионалом.
«Сетевой журналист» ближайшего будущего, как показывает уже имеющийся опыт информационных агентств и наиболее успешных интернет-СМИ, это не просто профессионал-многостаночник. Прежде всего он сам себе редактор, он способен к анализу повестки дня в целом, он быстро и эффективно, с минимальными временными затратами ориентируется в контексте информации и способен самостоятельно определять наиболее правильный режим создания и распространения информации, адаптировать форму и способ подачи к различным носителям и способам коммуникации, он обладает компетенциями отслеживания собственной эффективности.
Мультимедийность и конвергентность, как я уже писал выше, это не более чем временные «миражи». Эти понятия в применении к журналистике возникли для того, чтобы хоть как-то называть переходное состояние от «старой» к «новой» профессии.
Автор текстов, способный делать профессионального качества фотографии или снимать качественное видео (правильно сделанное с точки зрения визуальной информации, звука и последующего использования для монтажа), или журналист, обладающий компетенциями продюсера (то есть способный организовать сложный многофакторный процесс коллективного создания материала), безусловно, и востребованнее на рынке, и могут претендовать на бóльшие зарплаты. Цифровые компетенции - прежде всего способность к анализу данных, интерпретации этих данных и визуальной коммуникации данных - все больше становятся интересны работодателям.
Однако чисто формальные способности уступают место более сложным - и более комплексным компетенциям. Например, способности быть самому себе редактором . Сетевой журналист не ожидает редакционного задания, он в состоянии сформулировать его сам. Сетевой журналист не нуждается в инструкции - он сам себе ее создает, понимая природу современной сетевой коммуникации. Если новость срочная - он использует Twitter или Instagram (при наличии изображения), чтобы опередить конкурентов; если новость требует видеопотока или аудиоканала, в состоянии подобрать и использовать правильный для обстоятельств сервис трансляции. Одновременно он должен быть ориентирован на наиболее важный медиум с точки зрения собственного высказывания (например, онлайн-репортаж или видеосюжет, который сведет вместе твиттер-новость, разрозненные картинки и его работу в поле, со свидетелями и участниками события).
Сетевой журналист не рассматривает свою работу как мономедийный продукт. Он не рассматривает свою работу как работу над итеративным, дискретным произведением - написал, снял, рассказал и забыл. Наоборот, живая ткань информации - это его основной материал. Важно не только сообщить новость, но и объяснить ее контекст. Нужно не только дать достаточные данные в текущий момент времени, но и отследить, какова была реакция аудитории, обсудить с ней информацию и воспринять ее мнения, которые могут (и должны) стать основой для продолжения коммуникации. Инструментами такой коммуникации совершенно не обязательно будут страницы того издания, которое опубликовало исходный материал; она может продолжаться в социальных сетях, в мессенджерах, в других СМИ. Хорошо подготовленный сетевой журналист не только ориентирован на создание содержания - он также готов использовать отклик на содержание, он настроен не на вещание, а на дискуссию вокруг своей работы.
Можно назвать совокупность этих сетевых модернизаций профессии интерактивной журналистикой , хотя это, скорее всего, тоже не будет исчерпывать ее свойств.
Эти тенденции не могут не усиливаться: например, в России, даже при консервативной в целом структуре рынка и практически всех редакций, тенденция к многоплатформенной, многоканальной журналистике, которая использует любой способ добраться до потребителя, любое устройство и любой канал связи, будет неизбежно усиливаться. Сегодня наиболее востребованные дополнительные способности журналиста связаны с визуальной коммуникацией, но с каждым годом будет расти спрос на журналистов-программистов, дата-дизайнеров, продюсеров.
Второе важное изменение, которое коснулось даже наших консервативных ньюсрумов - это изменение рутинных процессов и процедур под воздействием цифровых технологий. Google, Yandex, Facebook, Twitter, Youtube и другие компоненты «интернет-журналистики» меняют основные принципы работы индивидуального журналиста - от поиска информации до верификации источников. Более того, происходит переосмысление самого понятия «источник», которым может становиться не физический коммуникатор, а его сетевое представление - микроблог в Twitter или аккаунт в Facebook. Как следствие этих перемен, меняется и основная журналистская рутина - процесс предложения идеи или готового текста редактору, предцествующий фактическому появлению произведения журналистики «в печати». Когда носители размножаются с той скоростью, которую продемонстрировали 2000-2010 годы, формат и жанр работы журналистов модифицируются едва ли не ежедневно: вчера автор мог воспользоваться Живым Журналом, а сегодня в его распоряжении 140 знаков твита, 450 знаков Facebook caption и тэги Instagram; сам по себе текст или аудиовизуальное произведение (сюжет, программа) могут заведомо быть интерактивными, включать обязательную реакцию читателей или зрителей.
Так, в современной редакции нормальным становится предложение статьи в сообщении Twitter или через фотографию в Instagram. Конспиративные беседы с источниками можно вести в секретных чатах Telegram, предоставляя источнику контроль над переданной журналисту информацией. Возможность мгновенной проверки почти любых данных с помощью Google, Wikipedia и других сервисов информационной поддержки. Центральная роль смартфона как авторского инструмента. Все эти изменения кажутся в отдельности не слишком значительными, однако, складываясь и усиливая друг друга, они реформируют профессию больше, чем самые пассионарные издатели.
Разница между технологическим усилением журналистики в 1980-е годы и тем, что мы наблюдаем сегодня, очень велика. В восьмидесятые технология записи, обработки информации и изображений была очень дорогой - наличие ее в ассортименте журналиста указывало на особое, выделенное положение трудоустроенного автора. В современной редакции известно, что все инструменты журналиста ничем не отличаются от точно таких же сервисов и гаджетов, которые есть в руках, скажем, любого владельца iPhone. Сервисы бесплатны или стоят так мало, что пользоваться ими может себе позволить практически кто угодно. Платформа авторства, «упаковки», распространения и даже монетизации доступна любому частному лицу, не говоря уже о корпорации.
Очевидное направление движения в изменении процессов и процедур показывает, что традиционное редакционное устройство в целом обречено на изменения; эти изменения будут вызваны только или прежде всего технологиями, которые становятся доступными журналисту - а не корпорации-работодателю, как это было в предыдущее десятилетие. Соответственно, при правильных профессиональных и этических установках они усиливают авторскую автономию журналиста , дают в его руки больше возможностей для создания произведений, оказывающих воздействие на аудиторию.
В структурированной корпоративной системе конца XX века журналист зависел - в части реализации своих функций - от возможностей «рабочего места», предоставленного его работодателем, от корпоративных средств связи, от качества редакционной информационной системы и системы публикации. Сегодня львиная доля тех возможностей доступна автору как частному лицу и не требует поддержки работодателя; наоборот, журналисты отчасти заставляют своих работодателей меняться, принимать новые формы работы с контентом и новые методы его создания. Поскольку «цифровой дискурс» обладает собственной информационной привлекательностью, то возникают даже новые жанры текста (или телевизионного сюжета), например, «репортажи из социальных сетей», собираемые из новостей, высказываний и иллюстраций к той или иной теме, активно обсуждавшейся пользователями Facebook или ВКонтакте. Цифровые высказывания становятся более значимыми «фактами», чем реальная жизнь - что отражает растущее значение интернета как неотъемлемого элемента жизни людей.
«Новые старые» и «новые новые» формы коммуникации
Чтобы лучше представить себе грядущие события в развитии журналистской деятельности, стоит задуматься о том, в какой именно форме потребитель завтрашнего дня захочет получать свое содержание? Какие качества обработанной профессионалами информации потребуются, чтобы привлечь его внимание к коллективным произведениям журналистского труда - «изданиям», будь они бумажные, сетевые, вещательные или интерактивные?
Сегодня примерная пропорция медиапотребления российского горожанина выглядит так:
|
Доля времени потребления |
Доля доверия |
Доля социального вовлечения |
|
|
Телевидение |
высокая, снижается |
низкая, не растет |
|
|
Традиционный интернет |
средняя, растет |
высокая, растет |
|
|
Печатные СМИ |
средняя, падает |
низкая, растет |
|
|
высокая, стабильна |
низкая, растет |
||
|
Мобильные приложения |
низкая, растет |
высокая, растет |
|
|
Социальные СМИ |
средняя, растет |
высокая, растет |
Источник: АЦВИ, собственные исследования автора.
Показатель доверия к «типу СМИ», естественно, слишком общий критерий, чтобы серьезно строить на нем какие-либо прогнозы, однако в сочетании с социальным вовлечением, порождаемым разными медиаканалами, можно спрогнозировать увеличение долей тех видов массовых коммуникаций, которые обеспечивают высокое и растущее вовлечение при положительной динамике доверия. Как говорится, «обмениваемость» (share-ability) контента и эффективность его социальной дистрибуции (то есть соучастия читателей/потребителей в распространении этого контента) - ключевой драйвер роста и важнейший инструмент в руках тех, кто знает и умеет пользоваться его силой. Для сетевого журналиста будущего способности в области анализа социальных сетей и наличие знаний о том, как использовать их для распространения своего творчества - ключевые компетенции и ключевой фактор профессионального роста.
Между тем различение СМИ по критерию «новые - старые» становится все менее значимым; любой журналистский контент в том или ином виде попадает в интернет, становится интерактивным хотя бы в части комментариев и социальной дистрибуции. Более правильным мне лично представляется использовать критерий нативности, исходной цифровой природы некоторых СМИ. Нативное сетевое СМИ - это такой вид организованной массовой коммуникации, который рассматривает интернет как единственную и естественную среду своего существования и активно использует именно сетевые возможности для улучшения своих продуктов и сервисов.
Это позволяет различить два основных «класса» присутствующих на рынке СМИ работодателей и организаторов деятельности журналистов:
- Новые Старые Организации Массовой Коммуникации (класс 1);
- Новые Новые Организации Массовой Коммуникации (класс 2).
Класс 1 отличает главным образом стремление к воспроизведению принципов, процедур и рутин СМИ доинтернетовского периода, как с точки зрения устройства журналистского труда, так и с точки зрения отношения к автономии автора/журналиста. Такие организации не только сохраняют редакционную структуру производства и свойственные ей процедуры, пусть даже конечным продуктом является совершенно «нативный» интернет-сайт или мобильное приложение. Они также привержены вторичным критериям (жанр, стиль и единство стиля, гомогенность информации, ассортиментный подход к составу контента). Впрочем, как правило представители СМИ класса 1 являются эволюционно развивающимся медиабрендом, который прошел путь от, скажем, традиционной газеты до совокупности онлайн-ресурсов; руководители редакций этого типа чаще всего являются «цифровыми иммигрантами», то есть пользователями интернета, которые освоили его во взрослом возрасте.
Класс 2 преимущественно, хотя и с исключениями, составляют подлинно «нативные» интернет-медиа, возникшие в результате осмысления «цифровыми аборигенами» (то есть пользователями, для которых интернет существует с детства) целей и задач массовой коммуникации - с учетом совокупности их индивидуального опыта и систематического образования. Ключевыми ценностями СМИ, принадлежащих к этому классу, является как раз сетевая антиструктурность , стремление к построению моделей, в которых отсутствует как редакционная иерархия, так и принудительное ограничение автономии автора (будь то технологическое, смысловое или процедурное ограничение).
Средства массовой информации и журналистика это - не только профессия и бизнес, но еще и набор социальных функций, которые делегированы обществом профессионалам медиа. Описание и ранжирование повестки дня общества, информация о политических, экономических и культурных событиях, анализ данных, которые доступны о состоянии общества, функции этического и культурного контроля за властью и влиятельными группами и индивидуумами в обществе - далеко не полный перечень тех функций, которые «поручены» СМИ в рамках общественного договора.
Выполнение этих функций - коллективная задача и журналистов, и организаторов их труда, редакторов и издателей.
Во всяком обществе всегда присутствует противоречие между теми методами, которыми реализуются социальные функции СМИ, и той потребностью в работе СМИ, которая есть у общества в целом и тех его институтов, которые подлежат контролю (правительство, правоохранительная система, образование, медицина, военные и другие получатели общественных, бюджетных средств).
Коллективные редакционные методы, которые основаны на объединении журналистов «под зонтиком» больших, влиятельных брендов (а тем более многобрендовых холдингов, как в России), имеют свои преимущества, однако их недостатки со временем становятся все более очевидными. Большие редакции снижают индивидуальные риски журналиста, который выполняет социальную функцию, и обеспечивают более последовательное и регулярное выполнение функции. Однако эта форма ограничивает авторскую автономию и, соответственно, возможность неожиданного, вне правил и рутин, самовыражения журналиста, которое вполне органично входит в его социальные функции - не только как информатора, контролера, но и как носителя культурных ценностей и творческого потенциала.
Лучшие редакционные коллективы всегда стремятся уменьшить воздействие на авторскую автономию при сохранении высоких стандартов качества, доступных только при коллективной организации. Если же организация стремится стандартизировать работу своих авторов, выхолостить их индивидуальность и ограничить автономию (в том числе и в реализации социальной функции), то страдает не только качество ее продуктов, но и отношения с аудиторией.
В своей профессиональной жизни журналист, так же как и его работодатели, разрывается между авторской автономией и комфортной коллективной структурой. Вторая дает твердую зарплату и ощущение безопасности, возможность следовать шаблону, а не придумывать свое решение. Однако ценой этих комфортных обстоятельств чаще всего становится наличие политических или ценностных ограничений, спрос на самоцензуру и подавление стилевых персональных особенностей. Автономия дает свободу тем, творчества, формы, жанра и даже канала распространения, но не гарантирует ни зарплаты, ни «зонтика» сильного коллектива.
Будущее сетевой журналистики, безусловно, находится в области большей автономии (если не анархии) авторов, в освоении ими все большего количества дополнительных, нетрадиционных для профессии навыков и компетенций. Очевидно, что СМИ, принадлежащие кклассу 2 , постепенно найдут эффективную модель объединения и совместной работы «групп автономных журналистов», а также монетизации их работы - но пока этот поиск только начался.
Гибридные медиа: результат эволюции традиционных моделей, роль журналиста и редактора
Описанные выше модели, обобщенно говоря, являются гибридными - сохраняя свойства традиционных СМИ, они работают в новой медиасреде, или же, осваивая новые формы и методы, они остаются в рамках традиционной социальной функции профессии и индустрии. Гибридные медиа - это такая продленная временность; как минимум, еще в течение 20-25 лет будет сохраняться тот или иной спрос на традиционные, принадлежащие XX веку формы СМИ и их дистрибуции.
Однако, как было замечено выше, таким СМИ (которые мы разделили на два класса) приходится адаптироваться под требования современности, которые к тому же понемногу меняются. Эта адаптация наиболее ярко проявляется в изменении роли редактора - как в медиаорганизации, так и в жизни конкретного журналиста.
Традиционная роль редактора, наследуемая профессией с конца XIX века, состоит в том, чтобы служить персонализированным информационным, качественным, стилевым фильтром, который работает с доступным ему контентом и превращает неструктурированный набор текстов, сюжетов и картинок в целостную, организованную с точки зрения потребителя картину, которая именно в силу своей логической организации лучше воспринимается читателем, рекламодателем, цензором, государством, инвестором.
Редактор является не только организатором процесса создания СМИ, но и ключевым контролером качества, продюсером реальных и виртуальных «событий» в СМИ. Но если в традиционных, периодических и вещательных СМИ, роль редактора продолжает в основном сохраняться и охраняться как коллективами журналистов, так и собственниками медиа, то в СМИ класса 2 происходят очевидные процессы пересмотра роли редакторов.
Наблюдение за этими медиаорганизациями на протяжении последних семи-восьми лет и sib.fm - эти коллективы прошли длинный и сложный путь поиска как новой роли редактора, так и нового баланса между организацией и автономией."> 12 дает возможность предположить, что основные изменения происходят по следующим линиям деятельности (и роли) редактора в процессе создания, производства и постоянной модификации «новых новых» медиа:
- отход от единоличной диктатуры редактора по всем направлениям деятельности (повестка, структура, стиль, жанры, процессы, продукт) и переход к распределенному «ответственному феодализму», когда редактор полностью, вплоть до принятия окончательных решений, делегирует свои полномочия специализированным менеджерам и отдельным исполнителям (арт-директор, руководитель службы продвижения, инфографика);
- переход от приоритета организаторских способностей редактора к приоритету харизмы и «персональному брендингу» (чем ярче личность лидера коллектива, тем больше совокупного внимания он получает от других СМИ, чьи модели повестки дня построены на следовании за медиаперсонами);
- отход или даже отказ от роли редактора как главного «стилиста» соответствующего СМИ , стремление к выдвижению «объединителей», способных скорее придумать, как в одном продукте совместить стилистически различные единицы контента, а не причесывать все под одну, пусть даже очень хорошую, гребенку;
- формирование «редакторских племен» авторов, которые приходят в соответствующие СМИ вместе с его назначением ; как правило, это не «штатные сотрудники», а автономные колумнисты, аналитики или интервьюеры, которые начинают сотрудничать с изданием, сайтом или телеканалом только потому, что «их» редактор занял соответствующую позицию.
Эти тенденции связаны с изменением самих СМИ и их роли в обществе, жизни их аудитории и способе достижения ее; они также во многом отражают меняющиеся поколенческие ценности профессии. Свою роль играет и общее стремление снизить постоянные издержки со стороны собственника/издателя; харизматик проще собирает коллективы и может больше получать от сотрудников и авторов за меньшие деньги. «Персональный брендинг» экономит средства на продвижение продукта, так как «медиалицо» редактора, которое хотят видеть телеканалы или слышать радиостанции, работает как реклама создаваемого им продукта.
Изменение роли редакторов - это ключевой процесс следующего десятилетия профессии журналиста; все больше «редакторских» способностей будет требоваться для автономной, независимой журналистики, и все больше «свежего ветра» новых форм коммуникаций будет потребно в кабинетах главных редакторов.
Естественные новые медиа: постжурналистика и антиредакторство
Когда интернет «освободил авторство», предоставив миллионам, а теперь уже и миллиардам авторов возможность сообщить свое мнение миру совершенно бесплатно, при минимальных технологических и профессиональных познаниях, в какой-то момент показалось, что «блоги убьют СМИ»; чуть позже «убийцей» стали социальные сети. Как я уже писал выше, о концепции «это убьет то» можно написать многотомное исследование, однако сейчас я хотел бы направить фокус прогноза профессии на другую важную точку: просьюмер.
Термин просьюмер (professional consumer) был предложен - в применении к медиа - футурологом Элвином Тоффлером, который в начале 1980-х годов увидел тенденцию к появлению нового типа и класса потребителей - тех, кто готов не только потреблять, но и создавать «ответные» медиасигналы, продукты, которые рефлексируют, отрицают или поддерживают традиционный источник информации.
Просьюмер для медиа означает читателя или зрителя, как минимум активно реагирующего на тот журналистский контент, который он потребляет, а, возможно, и создающий контент «в ответ» на медиакоммуникацию. Эта реакция может быть выражена в самых разных формах, но она обязательно должна создавать контент, который (если смотреть на проблему широко) в момент своего создания вступает в конкуренцию со всеми другими, прежде всего созданными за деньги профессиональными журналистами, продуктами.
Просьюмер не просто потребляет контент - он к нему активно относится, он делится своим потреблением в социальных сетях, рефлектирует переживания публично. Просьюмер в состоянии - иногда в силу чисто территориальных преимуществ - получить новость раньше, или быть свидетелем ее развития, или оказаться лучшим экспертом по определенной проблеме, чем доступные журналистам. В результате просьюмеры, оснащенные инструментами авторства, распространения и даже бизнеса в интернете, могут оказать прямую конкуренцию журналистам и журналистским организациям.
Академическая и профессиональная дискуссия на эту тему обычно концентрируется вокруг проблематики «блогер vs. журналист». Как любая профессиональная корпорация, журналистика стремится доказать и свою состоятельность, и свои претензии на особые знания и умения, которые отличают носителей профессии от «любителей», покушающихся на «кормовую базу». «Любители», в свою очередь, в качестве аргументов используют устаревшие критерии профессионализма (которые касаются в большей степени скорости получения информации и ее «первоочередности»), а также указывают на сильное корпоративное и государственное влияние, под которым находится организованная журналистика.
Дискуссия эта то вскипает, то успокаивается. Скорее всего, она никогда не будет завершена. Можно наблюдать взрывообразный рост непрофессиональных и просьюмерских альтернатив в части предложения медиапотребителю в 2000-2010 годы. В эти же годы наблюдается чуть менее быстрый, но также заметный рост количества организованных СМИ (прежде всего - веб-сайтов, а позже - мобильных и социальных приложений), который компенсирует спад численности традиционных, особенно печатных СМИ). Если посмотреть на эти процессы с точки зрения количества рабочих мест для журналистов, то оно растет; также увеличивается спрос на профессионалов коммуникации в бизнесе (PR, интегрированный маркетинг). Однако эта тенденция - «испорченная» с точки зрения консервативного набора ценностей профессии, так как почти весь новый спрос на журналистов предъявляют не организованные, структурированные редакции, а «малые формы» профессии, новые и зачастую низкопрофессиональные редакции. Тенденция к миграции профессионально подготовленных журналистов в PR и корпоративные коммуникации, а также в государственные системы информирования ведет к снижению этических стандартов в профессии, что особенно справедливо для России, где эти требования к нравственной и профессиональной честности никогда не были высокими.
Надо отметить, что наличие экзистенциальной угрозы профессии журналиста со стороны «блогеров», социальных сетей, агрегаторов информации не подтверждается при аудиторном анализе. Традиционные бренды сохраняют большие и развивающиеся аудитории (они не обязательно растут, но внутри них происходят живые процессы - изменения возрастной и образовательной характеристики, например). За десятилетие развития технологий «блогинга» количество индивидуальных «продуктов», которые смогли нарастить свою аудиторию до размеров, угрожающих организованным СМИ, осталось минимальным, и они, как правило, являются побочными продуктами деятельности именно журналистов, реализующих свою автономию за пределами организаций медиа. Социальные медиа, которые, помимо медиакоммуникации, реализуют целый спектр потребностей пользователя (личное и групповое общение, эмоциональное вовлечение и организация активизма), существенно повлияли на бюджет времени потребителя, отобрав заметные доли у организованных медиа (так, в 2010 году на социальные сети реального времени Facebook, Twitter и их аналоги у среднестатистического американца приходилось менее 5% времени медиапотребления; в 2014 году они отняли уже 24%, обеспечив также практически весь прирост времени потребления - 18%).
Сетевая журналистика не может не учитывать существования информационных просьюмеров. Более того, как профессия она обязана образовывать с ними взаимовыгодный симбиоз. Просьюмеры, как правило, обладают узкой профессиональной специализацией; или, наоборот, в силу наличия свободного времени или особой структуры взглядов могут видеть как всю повестку дня, так и конкретную информацию по-своему, «со своей колокольни». Сетевой журналист должен уметь пользоваться компетенциями просьюмеров - блогеров, комментаторов, экспертов-авторов и т. д., используя их в своих интересах и в интересах своих аудиторий.
Если просьюмеров можно отчасти назвать постжурналистами, то есть теми, кто начинает работать с информацией, отталкиваясь от традиционных журналистских практик, то возникновение антиредакторов - это более сложный и, вероятно, более важный феномен сетевой журналистики.
Андрей Мирошниченко в последние годы неоднократно писал о феномене «вирусного редактора». Он определяет его как алгоритмическое «существо», которое возникает в публичном интерактивном дискурсе в ответ на появление социально значимой информации. «Вирусный редактор» запускается в тот момент, когда достаточное количество потребителей обратили внимание на то или иное произведение сетевой журналистики; поскольку это произведение так или иначе содержит факты, подтверждения, источники, оценки и комментарии, пусть даже очень специализированные, расширение аудитории приводит к естественному желанию коллективного разума эти компоненты проверить. Проверка может состоять как в определении достоверности информации, так и тесте авторитета автора, его источников, комментаторов, даже в критической оценке качества работы (языка, стиля, нарратива, контекста).
«Вирусный редактор» не обязательно запускает формализованные механизмы проверки (при которых высказывается сомнение в факте и приводится опровержение, а далее «сеть» фактически голосует за верификацию или против нее), наоборот, чаще всего запускается коллективный механизм глубокой контекстуализации - исследуется не сам факт, а способ его возникновения, метод обработки, качество источников и их репутация и т. д.
Сетевой журналист среди прочего должен быть готов к серьезным вызовам со стороны «вирусного редактора». Хотя, как и любой коллективный интеллект, «вирусный редактор» стремится к объективности, в заданных политических или социальных условиях он может оказываться пристрастным. Объективная и достоверная информация может оказаться несвоевременной, и быть дискредитирована; справедливо и обратное - согласившись с выводами журналиста, «вирусный редактор» может полностью разгромить его метод сбора и анализа информации.
Отличие антиредактора - коллективного существа в Интернете - от традиционного редактора состоит прежде всего в том, что он не работает с «черновиком» журналистского продукта, но только с публичной, обычно даже очень популярной версией произведения. Соответственно, осуществляя типичные редакторские функции (анализ, верификация, критика), антиредактор делает это не ради качества конкретной медиакоммуникации (статьи, номера издания или выпуска телерадиопередачи, бренда СМИ), а с целью прежде всего дискредитации, снижения уровня доверия к соответствующему источнику. Безусловно, имеются и примеры поддержки вирусным редактором тех или иных произведений журналистов, но их в разы меньше, чем случаев критических и дискредитирующих авторов разборов.
Антиценности, лжесвидетельство и профессиональная травма
Как неоднократно было отмечено выше, одним из важных отличий «старой» профессиональной журналистики от других видов организованных коммуникаций является наличие ценностей профессии, этических профессиональных стандартов и закрепляющих применение того и другого редакционных процедур и правил. Даже если в современном мире вес ценностей и этики в профессии существенно упал, а репутация профессии в обществе стала крайне низка, внутренние правила продолжают оставаться хоть какой-то страховкой от окончательной деградации.
Сетевая журналистика сегодня и в обозримом будущем сталкивается с некоторыми очень специфическими ценностными и этическими вызовами. В некоторых случаях мы можем наблюдать превращение ценностей профессии в антиценности , в прямую свою противоположность. Попробуем их описать и осмыслить.
Одна из главных ценностей «старой» журналистики - достоверность распространяемой информации . Поскольку мир до интернета существовал в постоянном дефиците информации, а распространение объективно стоило достаточно дорого, к достоверности информации предъявлялись очень высокие требования. Помимо этих ограничений экономического характера общества также выработали судебные и регулятивно-нравственные ограничения против распространения ложной информации - все без исключения правовые системы содержат понятия «клевета» (в том числе в СМИ) или «распространение ложных сведений» (в том числе в СМИ). Эти законодательные ограничения и санкции оправданы как высокой фактической стоимостью массового информирования, так и высокой социальной стоимостью сообщения ложной или вредоносной информации. Конечно, и в «старой» журналистике существовала низкокачественная, «желтая», нацеленная на сенсацию, а не на достоверность. продукция, однако не она определяла статус и, как было сказано выше, сакральность профессии.
В сетевой реальности информация может возникнуть и распространиться без малейшего участия организованной журналистики. Более того, скорость и стоимость мгновенного информирования - равно как и мгновенного опровержения информации - стремится к нулю. «Цена ошибки» в массовой информации снизилась, появилась возможность ее исправить в реальном времени и у всех потребителей одновременно, снизились нормативные требования к автору информации и к ее дистрибутору. «Старые», традиционные СМИ инстинктивно боятся заведомых ошибок и имеют внутренние процедуры их предотвращения даже в современной цифровой среде. Сетевые, «новые» СМИ относятся к недостоверности намного спокойнее - у них нет родовой травмы высокой стоимости дистрибуции, в том числе - дистрибуции опровержения.
Нельзя не заметить, что ценность достоверности информации, распространенной масс-медиа, заменяется антиценностью актуальности, скорости, своевременности сообщения.
Если подмена достоверности «срочностью» - это опасный, но естественный грех цифровой журналистики, порожденный в том числе и необходимостью конкуренции со «старыми» медиа, то другая антиценность, которую сетевые модели СМИ активно используют, - сознательно построенная ловушка.
Одна из традиционных ценностей «старой» журналистики - важность личного свидетельства, присутствия журналиста-репортера в точке, где происходят значимые для общества события. Его профессиональная задача состоит в том, чтобы, не нарушая принципы достоверности, персонализировать сообщение, снабдить его собственным взглядом, эмоциями очевидца и наблюдателя. Располагая «корреспондентом на месте событий», традиционные СМИ разворачивают контекстуализацию сообщения, в том числе опираясь на его личные сообщения; в результате потребитель получает качественную, полноценную картину реальности.
Сетевая журналистика, по крайней мере пока, демонстрирует противоположный подход к вопросу «достоверности очевидца». Вместо собственного корреспондента, которому требуется время для попадания на место события, используются источники в социальных сетях, просьюмеры, правительственная и военная информация - лишь бы обеспечить максимально быстрое, максимально приближенное к реальному времени освещение. Это относится и к новостям, и к развлекательной информации (например, жизни «звезд»), и к спорту. На место ценности «профессионального очевидца», которая во многом сформировала мировосприятие современного человека через военную журналистику, через путевые заметки, через глубокий и сложный социальный репортаж, приходит антиценность «сиюминутности», немедленной коммуникации информации, эмоции, оценки. Профессиональная значимость, «вес» этого продукта минимален, зато он позволяет быстро нарастить внимание аудитории, которая требует поточной, сиюминутной информации.
Наконец, один из радикальных этических вызовов сетевой журналистики связан с редакционной процедурой. Специализированный журналист - научный или военный эксперт, фронтовой или криминальный репортер - в рамках своей работы на «старые» СМИ постоянно воспроизводил профессиональную травму - излишнее погружение в тему или зависимость от специальной, не всегда нужной конечному потребителю информации. В «старых» СМИ существовали и существуют редакционные процедуры, которые снижают эффект от трансляции профессиональной травмы: экспертная или узкоспециальная журналистика представлена в устоявшихся рубриках, там же сконцентрирован ее специфический язык, понятный посвященным.
В традиционных редакционных СМИ язык основной коммуникации не должен содержать признаков «профессиональной травмы» автора. Суть событий, нарратив и обстоятельства должны быть описаны простым, общепонятным языком, с минимальным количеством терминов и специфических оборотов. В случае, если потребитель интересуется - и в состоянии разобраться в них - деталями, тонкими обстоятельствами и нюансами, традиционные СМИ отправляют его в специальные разделы и рубрики, где приемлемо использование «профессиональной травмы» автора, будь он бывший военный, спортсмен или судебный пристав.
Сетевая журналистика, исходно существующая в состоянии острой конкуренции за внимание аудитории, снижает критерии «отсечения» профессиональной журналистской травмы. В основном языке «новых» СМИ резко возрастает доля профессионализмов, растет количество «первополосной» специализированной информации, которая засоряет медиавосприятие массовой аудитории, а зачастую и полностью его искажает.
Обсужденные «извращения» сетевой журналистики и сетевых масс-медиа - это, безусловно, не первородный грех. Хорошие редакторы и организаторы медиапотока в состоянии справиться с этими проблемами; более того, пользуясь исключительно гибкими возможностями сетевых СМИ в части контекстуализации, связанности информации (гиперссылки), они могут создавать новое качество массовой информации. Однако такие примеры, в общем-то, исключительны.
Сетевая журналистика и медиаактивизм
Развитие сетевой журналистики пересекается с развитием сетевых гражданских инициатив. Даже в относительно репрессивных обществах и при авторитарных режимах сохраняются возможности гражданского участия в общественной жизни, в ее изменении и развитии.
Гражданский активизм, мобилизация малых и больших социальных групп для воздействия на общество, правительство или другие институты - обычная форма политической деятельности. Однако в современном, пронизанном Сетью обществе она сильно и взаимно связана с медиакоммуникациями, с масс-медиа. По мере роста и развития социальных сетей (социальных медиа) провести разграничения между сетевым журналистом и сетевым активистом, использующим медиа для той или иной политической или общественной деятельности, становится все труднее.
Активисты все лучше используют инструменты журналистики - репортаж, оценку очевидца, дополнительные источники информации и мнений. Они могут проводить журналистские по сути расследования, создавать контекст своей информации и активно возбуждать желание обратной связи в своей аудитории. Более того, последние пять-шесть лет можно наблюдать активное использование медиабрендинга в области политического и социального активизма (например, медиакоммуникации Алексея Навального давно перешагнули границы традиционной политики и превратились в самостоятельные, хотя и довольно специфические каналы массового информирования).
Традиционные СМИ в нетоталитарных обществах всегда стараются избегать активизма, так как он неизбежно ведет к одностороннему отношению к определенной, если и не всей информации. Особенности российской медиасистемы 2010-х годов заключаются в том, что организованные, традиционные и «новые» медиа находятся под специфическим тематическим контролем государства. Как таковой предварительной цензуры не существует, но редакционные механизмы получают от федеральной и региональных администраций четкие «ограничения» в части информирования или даже оценки определенных, присутствующих в обществе взглядов и политических течений. В результате вместо нормальной для открытого общества конкуренции идей в публичной сфере в рамках одного типа коммуникаций (скажем, парламента или средств массовой информации) в российской реальности «недопущенные к дискурсу» политики и движения вынуждены фактически создавать собственные медиаструктуры; поскольку они возникают в ответ на блокирование их доступа в массовые коммуникации, эти структуры заведомо строятся на принципах активизма, а не информирования. Они категорически односторонне представляют повестку дня, деформируют восприятие аудитории не меньше, чем контролируемые властью СМИ, которые осуществляют цензуру или управление повесткой дня.
Сетевая аудитория как счастье и проклятие
Как и любая другая журналистика, сетевая журналистика существует не сама по себе, а для удовлетворения спроса и интересов аудитории. Сетевая аудитория в самом общем случае ничем не отличается от аудитории СМИ в целом - доля использования сетевых медиа быстро приближается к максимальной, и совокупный охват сравним с охватом вещательного телевидения. Однако, в отличие от аудитории традиционных СМИ, интернет-читатели и зрители являются интерактивными потребителями .
Потребление традиционных СМИ, даже информационных телеканалов, в реальном времени рассказывающих о новостях, предполагает определенную дистанцию между восприятием медиасообщения и сообщением обратной связи - реакции на коммуникацию. В наиболее часто использующейся модели массовой коммуникации Осгуда - Шрамма (1961) формирование обратной связи, ее кодирование и доставка к источнику коммуникации от полученной аудитории, во-первых, дискретна (предполагает создание комплексной реакции на «номер» или «выпуск» СМИ), во-вторых, имеет преимущественно вещественный характер или характер прямого действия. То есть в модели Осгуда - Шрамма, для периодических СМИ обратной связью является приобретение следующего номера периодического издания, а для вещательных - просмотр следующей программы соответствующего цикла. Только такую реакцию «старые» СМИ умеют монетизировать, и только такая реакция позволяет им определить, правильный ли выбор совершил редактор, сложивший элементы контента в определенном порядке и с определенным метасообщением.
Для сетевых медиа модель Осгуда - Шрамма нуждается в существенной модификации. Прежде всего сетевая реакция мгновенна, она развивается в реальном времени и воспринимается источником сообщения (СМИ) так же. Если определенная статья или рубрика привлекли внимание аудитории, это будет немедленно замечено; внимание и реакция потребителя выражается также в комментариях, лайках и перепостах соответствующего сообщения. Социальные сети, будучи сверхреактивной средой, быстро формируют свое отношение к контенту - либо поддержкой, либо игнорированием.
Соответственно, в отличие от авторов дискретных старых СМИ, сетевые журналисты могут обнаружить реакцию на свой продукт практически немедленно после его опубликования; у них нет ограничений на коррекцию и модификацию этого продукта. «Успех» сетевой коммуникации прочно связан с охватом, количеством потребителей, которые увидели и использовали соответствующий материал; качество аудитории и отношение к содержанию (важное для вешательных СМИ) тоже отходят на второй план. Главная ценность сетевой журналистики - трафик; без трафика нет ни денег, ни популярности, ни возможности влияния на аудиторию.
Эта особенность сетевых СМИ (и журналистики) несет в себе и большую опасность, и большие возможности. Опасность состоит в том, что, увлекаясь обслуживанием краткосрочных «фокусов» аудитории, сиюминутных интересов, сетевой журналист может пропустить, не заметить или даже сознательно проигнорировать существенное общественное событие, которое в «старых» обстоятельствах не позволил бы игнорировать редактор. Возможности сетевой журналистики - при способности анализировать эффективность коммуникации практически в реальном времени - заключается в том, что, обнаружив соответствующий «фокус» аудитории, сетевой журналист может развивать и углублять свой продукт, находить новые, в том числе и поначалу скрытые аспекты информации, полагаясь на надежный, проверенный спрос.
Сетевая аудитория, как сказано в названии раздела - это и счастье, и приговор. С одной стороны, она прекрасно осведомлена о наличии огромного количества альтернативных источников контента, и поэтому борьба за ее внимание и лояльность может и должна вестись с учетом этой опасности. При такой жесткой конкуренции неизбежно размывание любых ценностей и принципов профессии, которые ограничивают скорость, объем и эмоциональность коммуникации. Сетевые СМИ меньше связаны принципами журналистики, они чаще их нарушают, сознательно или бессознательно.
Выводы. Одна из важнейших компетенций сетевой журналистики - способность работать с аудиторией. Если в традиционных СМИ эта компетенция в лучшем случае была у маркетологов, то в сетевых СМИ она становится необходимостью для любого автора - участника или режиссера коммуникаций. Сетевой журналист не может писать для редактора, для заполнения свободного места «на полосе» или для «ассортимента» своего СМИ. Его связь с потребителем своего продукта натуральная, его успех или неудача оценивается в фактическом внимании потребителя, выраженном в четко измеренных просмотрах, и времени этих просмотров, в отличие от всех остальных СМИ. Эта зависимость не должна становиться единственным каналом связи между журналистом и потребителем; слепое следование количественным показателям и отказ от внимания к контексту и повестке дня не просто ведут сетевую журналистику в зону «желтизны» - они полностью дезавуируют саму идею организованной медиакоммуникации.
Заключение раздела
Этические и ценностные изменения при переходе к сетевой журналистике являются важными обстоятельствами, которые не следует упускать из виду. Как и ценности и этические нормы традиционной журналистики, они должны опираться как на интересы аудитории, так и на принципы успешной коммуникации.
Сетевая журналистика не только наследует этические проблемы «нормальной» журналистики, но и получает некоторое количество собственных проблем, прежде всего это касается работы в режиме real time, опасности сворачивания в сетевой активизм и попадания во власть антиценностей - профессиональных проекций, воспринятых с обратным знаком (достоверность - оперативность, персональная эмоциональность - спекулятивная эмоциональность, модерация травм - выпячивание травм).
Этические проблемы сетевой журналистики, безусловно, не станут препятствием на пути ее развития. Однако для профессионалов, которые стремятся к достижению социально значимого результата, эти вопросы должны постоянно оставаться в фокусе внимания.
Перспективные карьерные траектории в сетевой журналистике
Любые рассуждения о перспективах той или иной профессии или рода деятельности будут неполноценными, если не углубляться в специфические, волнующие прямо сейчас детали - и связанные с ними вопросы. Применительно к журналистике (и сетевой журналистике в том числе), прикладные вопросы, как правило, концентрируются вокруг следующих проблем:
- Какую профессиональную специализацию выбрать?
- Какой жанр журналистики создает наибольшие карьерные и статусные перспективы?
- Какие специфические способности и компетенции обеспечивают быстрое карьерное развитие и возможность работать в лучших СМИ?
Во-первых, необходимо понимать: в современном обществе растет потребность в журналистике как второй специальности и падает - как в первичном наборе компетенций. Это значит, что лучше иметь другое базовое образование - хоть медицинское, хоть инженерное, хоть экономическое, - а потом осваивать профессию коммуникатора. Такие специалисты заведомо будут пользоваться большим спросом на рынке труда.
Во-вторых, в понятии «сетевая журналистика» слово «сетевая» имеет ничуть не меньшее значение, чем второе. Это не значит, что одновременно с приобретением знаний и навыков журналиста вам необходимо изучать протокол TCP/IP, языки программирования и управление базами данных, но эти знания и компетенции точно не помешают вашему профессиональному развитию, как и углубленные знания в области социологии информационного общества, когнитивной психологии и теории графов и сетей.
В-третьих, эпоха сетевой журналистики отрицает вещание как метод коммуникации . Сетевая журналистика - это диалог, это общение. Если вы стремитесь к журналистике для того, чтобы стать «вещателем», сообщать безмолвной толпе только вам известную истину - лучше смените профессию. Наука общения, персональные и коллективные коммуникации составляют сегодня главную теоретическую и практическую базу журналистики.
Жанры и перспективы
Классические жанры «старой» журналистики продолжают свою жизнь и в сетевой: информационная заметка, очерк, интервью, репортаж, обзор - все эти формы самовыражения автора никуда не делись. Если им придумали модные названия типа «ревю» или «лонгрид», суть жанра от этого не изменилась.
Сетевая журналистика, между тем, гораздо больше заинтересована в смешении жанров - прежде всего для того, чтобы как можно дольше удерживать внимание потребителя контента. Человек-потребитель устает от чтения однообразного по жанру текста или просмотра одножанрового видео. Синтетические жанры - интервью с репортажем, инфографика с информационными заметками или очерк, перемешанный с обзором - нормальное явление для сетевой журналистики. Соответственно, жанровые перспективы кроются преимущественно в смешении - и режиссуре разных жанров. Ключевая компетенция автора в сетевой журналистике состоит не только в умении качественно выполнить работу автора (текста, интервью, видео и фото), но и в умении талантливо смонтировать разные по жанру элементы в интересный, вовлекающий и провоцирующий реакцию «сторителлинг».
Наибольшие перспективы имеет именно этот жанр, который мы пока - ввиду отсутствия адекватного русского слова - называем «сторителлинг». Любое журналистское сообщение, в конечном счете, это история (story) . Для того чтобы потребитель заинтересовался, вовлекся и стал соучаствовать (в том числе и в дистрибуции сообщения), ему необходимо эту историю рассказать (to tell the story - storytelling ). Поскольку в сетевой, мультимедийной среде автор никак не ограничен ни формой рассказа (хочешь - текстом, хочешь - голосом, хочешь - изображениями), ни форматом (в отличие от печатного варианта, где ограничения накладывают и верстка, и сам физический размер издания), ни технологиями (можно использовать документальную реконструкцию, анализ данных, визуализацию сложных данных), то создание такого «рассказа» становится творческой задачей нового уровня. Поскольку сетевая среда не имеет территориальных, языковых ограничений, автор получает возможность включать в свой рассказ внешние сервисы (например, Wikipedia или YouTube), внешние данные (например, открытые правительственные или муниципальные данные), потоки информации в реальном времени (фид Twitter).
Овладение компетенциями сторителлинга, таким образом, становится наиболее востребованной «жанровой» специализацией сетевой журналистики.
Специальности и специализации
Традиционно подготовка журналистов разделена на газетно-редакционную специализацию, телевизионно-радийную специализацию и, в последние годы, специализацию на «новых медиа». Разница в наборе профессиональных навыков и компетенций связана с типом основного медиума, к использованию которого готовят студента-журналиста. Как мы уже говорили, этот подход радикально устарел; не только медиум перестает играть существенную роль, но и уровень понимания журналистом технологии соответствующей подотрасли СМИ.
Сетевой журналист - это профессионал будущего. Для него не должно существовать ограничений медиума, поскольку он в состоянии использовать все возможности цифровой сети; создавая или обрабатывая контент, он в состоянии адаптировать его к любому варианту распространения и потребления.
Газетно-редакторская специализация утрачивает свой смысл в связи с фактическим окончанием эпохи бумажных СМИ. Традиционная телевизионная и радиоспециализация тоже устаревает на глазах. Созданные в середине и конце 2000-х годов образовательные модули «новых медиа» воспринимали интернет-СМИ как альтернативу традиционным медиа и автоматически перенесли соответствующий подход в содержание образования.
Следовательно, при рассмотрении будущего профессионального развития следует ориентироваться не на существующие специализации внутри журналистики, а на те, которые представляются наиболее востребованными сегодняшней и завтрашней индустрией. Они имеют мало общего с антикварной классификацией факультетов журналистики.
Основной авторской специализацией в сетевой журналистике является мультимедиа-сторителлер , специалист по созданию ясных и востребованных многоплатформенных медиапродуктов авторства. Он может снимать новостные сюжеты в стиле информационного телевидения; он в состоянии написать практически любой стандартный газетно-журнальный текст; он в состоянии работать с визуальной и звуковой составляющей контента на уровне специализированного сотрудника. Его ключевая способность - умение сделать историю интересной и увлекающей.
Вторая востребованная специализация - это информационный режиссер , некая эволюция специальности выпускающего редактора. Чаще всего информационного режиссера называют продюсером. Задача информационного режиссера, который, кстати, может не обладать даже базовыми навыками авторства - в умении «монтировать» чужие истории, в способности представить последовательность потребления и предложить решения в области содержания или формы, которые это потребление удлиняют, делают лояльным или эмоциональным. Информационный режиссер на телевидении - это ведущий, организующий содержание своей программы для достижения максимального аудиторного успеха. Информационный режиссер на веб-сайте - это арт-директор, который находит интегрирующие контент и презентацию компоненты.
Третья важнейшая сетевая специализация - это специалист по контакту с аудиторией . В современных переходных редакциях его могут называть «редактор социальных медиа» или SMM-редактор, но это не отменяет его главной функции. Задача специалиста по контакту с аудиторией - дополнить и обогатить работу авторов и режиссеров сетевой журналистики в части получения и эксплуатации реакции необходимой аудитории. В основе компетенций такого специалиста - чисто журналистское умение слушать и выслушивать, умение извлекать мета-смысл из множества реакций и высказываний.
Волшебники данных и инфографика
Хотя общий уровень образования в мире постоянно растет, медиакоммуникация, в том числе и сетевая, вынуждена постоянно обращаться к упрощению - одним из вариантов которого является визуальное представление сложных данных, в просторечье именуемое инфографикой. Это не только «новости в картинках», но прежде всего предложение «сторителлинга» на основе данных, которые теоретически доступны потребителю, но понимание их требует времени, инструментов, внимания и небезразличия.
Инфографика пришла в СМИ достаточно давно, но стала отдельным жанром и отдельной специализацией в сетевой журналистике только с появлением большого количества анализируемых цифровых данных. Да, специалист по инфографике может - в интересных картинках - рассказать о полете на Марс или о богатстве миллиардера, однако настоящую власть над аудиторией он обретает тогда, когда преобразует в понятные визуальные символы очень сложные наборы цифр и их отношений между собой, например государственный бюджет, или международную торговлю, или уплату налогов, или все голосования в парламенте.
Инфографика обладает не только сильным аудиторным эффектом (медиапотребители обычно надолго «зависают» на хорошо сделанной интерактивной модели), но и сильнейшим эффектом вирусной дистрибуции - получив при посредничестве специалиста по инфографике «власть над данными», потребители восторженно делятся этой магией и ее разоблачением со своими контактами, прежде всего в социальных сетях.
По мере того, как значение данных в жизни простого человека растет, авторские и социальные возможности инфографики как жанра растут еще быстрее. Умение рассказать историю, спрятанную в колонках цифр, способность спродюсировать работу аналитиков-математиков, дизайнеров, программистов и специалистов по контакту с аудиторией - вот ключевая журналистская компетенция в области инфографики и магии визуального представления данных.
Пастыри и поводыри
Среди новых и, похоже, крайне востребованных компетенций сетевой журналистики отдельно стоит отметить специалистов по управлению сообществами. Сети неизбежно формируют устойчивые сообщества, объединенные интересами, взглядами, схожестью реакции и т. д. В аудитории любого СМИ присутствуют несколько таких сообществ. Эти временные и постоянные социальные агрегаты обладают большой ценностью для редакций. Они могут создавать контент, они могут содействовать дистрибуции содержания, они могут выступать информационным фильтром для специфического контента - фактически, такие сообщества представляют собой «расширения» редакции. Умение управлять поведением такого сообщества - особая, новая компетенция сетевой журналистики.
Особый спрос на эту специальность возникнет тогда, когда сетевые СМИ начнут фактически вытеснять «старые» газеты, телеканалы на локальных рынках средних и малых городов.
«Что вижу, то пою»
Самый длинный по времени спортивный матч (финальная встреча по футболу, например) с учетом добавленного времени, пенальти и празднования победы в конце может занимать примерно три часа прямого репортажа. Комментатор в таком марафоне фактически непрерывно говорит (или пишет, в случае текстовой трансляции) и обеспечивает, в дополнение к эффекту присутствия, имитацию собеседника, с которым вы соответствующий репортаж смотрите.
Однако далеко не только спорт создает условия для «репортажа в реальном времени». Это могут быть выборы, это может быть судьбоносное заседание парламента, это могут быть боевые действия или судебный процесс. Компетенции «репортера реального времени», в задачу которого входит не только мгновенное, но и эмоционально вовлекающее сопровождение прямого эфира с места события (видимого или невидимого потребителю), стали очень востребованными в последнее время. Нет оснований считать, что эти способности и эта специализация - требующая быстрой реакции, широты знаний, юмора, легкости рассказа - не будет востребована и дальше.
Ценность сетевого «сопровождения» телевизионного события еще и в том, что это сопровождение никак не связано жанровыми рамками телевидения. Эфирный комментатор пафосного события - инаугурации президента или вручения премий - не может, согласно законам жанра, шутить над самой церемонией, или над участниками, или над зрителями этого пафоса. Сетевой, внешний комментатор не только может, но обязан, потому что среди прочего он решает вопрос снижения статуса вещателя - и должен делать это с ироничным удовольствием.
Заключение
Перспективы сетевой журналистики в общем и целом равны и конгруэнтны перспективам журналистики как таковой. В следующие десять лет масштаб индустрии печатных СМИ и количество журналистов, специализированных на печати, уменьшатся радикально. Печатные - дискретные, редакционные и неинтерактивные медиа - приговорены к забвению по всем направлениям существования.
Вещательные СМИ - телевидение и радио - вступили в период длительного, хотя и с негативным трендом, застоя. И для самих телеорганизаций, и для журналистов, работающих в телевидении и радио, сетевая журналистика является не столько могильщиком, сколько партнером и конкурентом. ТВ и радио быстрее адаптируются (иногда даже слишком быстро) и строят большую часть своей привлекательности на стимуляции эмоциональной сферы.
«Новые» медиа не могут и не должны восприниматься как единственный носитель правильных идей в области развития журналистики и массовых коммуникаций. Прежде всего, несмотря на все очевидные технологические изменения, сетевые СМИ наследуют традиционным - и более всего в части их социальной функции, институционального значения. Большая часть профессиональных ценностей и принципов редакционной деятельности являются следствием исторически сложившейся роли средств массовой информации в обществе; изменение природы медиума лишь корректирует проекции этой роли, но не отменяет установившихся принципов.
Профессиональные компетенции сетевой журналистки отличаются от традиционной журналистской профессии. Эти отличия носят достаточно глубинный характер, главным образом в связи с существенной эволюцией жанров СМИ, а также из-за сильных изменений в организационной структуре онлайн-медиа. Модель редакции и смысл процедур меняются при отказе от дискретной модели медиа; возможность измерения прямой и непосредственной реакции на любой элемент содержания, равно как и возможность оценки эффективности медиакоммуникации в реальном времени, воздействуют как на деловое содержание сетевой журналистики, так и на ее этические и ценностные принципы.
Перспективы сетевой журналистики просматриваются достаточно ясно. В течение следующих десяти или пятнадцати лет сетевая журналистика станет доминирующей, если не единственной формой существования профессии. К имеющимся функциональным возможностям и обязанностям журналиста добавится ряд специальных знаний, прежде всего из области анализа данных, социальной теории и когнитивной психологии.
Качественные и количественные изменения приведут к образованию ряда новых специальностей в сетевой журналистике, и это изменение приведет к коррекции спроса на выпускников школ журналистики. К гуманитарным и социальным знаниям - в качестве обязательного профессионального требования - добавятся знания в области прикладной и аналитической математики, теории алгоритмов и теории графов, network science, социальной статистики, клинической и когнитивной психологии, группового управления.
Будущее сетевой журналистики - в значительном расширении «дисциплинарности», совмещении основной информационной профессии с другими специализациями.
С момента своего появления газеты не теряли актуальности. Можно вспомнить слова Остапа Бендера, который считал, что людей, не читающих газеты, надо морально убивать на месте. Герой "12 стульев" изрядно удивился бы, окажись он в наши дни в самом читающем метрополитене мира - Московском. И дело не в том, что сегодня прессу стали читать больше или меньше, просто существенно изменился ее формат.
Если раньше люди пропускали свои остановки, уткнувшись в развороты газет и журналов, то сегодня мы все чаще начинаем поездку на работу или учебу с чтения изданий на наших смартфонах, планшетных компьютерах и прочих технических устройствах цифровой эпохи.
Видимое сокращение числа печатных изданий в руках читающих демонстрирует переориентацию рынка прессы. Одной из главных тенденций на западном рынке периодической печати становится полный отказ от бумажного формата газет и журналов или по крайней мере их дополнение онлайн-версиями. Уменьшение доходов от рекламы в печатных изданиях Западной Европы и США, сокращение профессиональных штатов, а также выход прессы в сверхпопулярные сегодня социальные сети делают будущее периодической печати на бумаге отчасти неопределенным.
В то же время не все так очевидно в глобальном масштабе. В Африке, на Ближнем Востоке и, в первую очередь, в Азии наблюдается настоящий газетный бум. Активный уход прессы в Интернет на Западе не смог повлиять на то, что общемировой тираж печатных газет в 2011г. по сравнению с предыдущим годом вырос на 1,1%, до 512 млн экземпляров. С 2007г. по 2011г. этот показатель увеличился еще существеннее - на 4,2%.
Newsweek встретит юбилей "в цифре"
В середине октября 2012г. американский еженедельник Newsweek - одно из самых известных и уважаемых в мире печатных изданий - объявил о полном отказе от своей бумажной версии с начала 2013г. и переходе на цифровой формат. Современные экономические реалии не оставили руководству журнала иных вариантов. В 2012г. Newsweek накопил долгов на 50 млн долл., убытки еженедельника составляли около 40 млн долл. в год, а его тираж за последние десять лет сократился более чем в два раза - до 1,5 млн экземпляров.
По словам главного редактора еженедельника Тины Браун, переориентация Newsweek на интернет-аудиторию по платной подписке позволит журналу "ускорить процесс возрождения великого издания". Она заявила, что никто не может противостоять современным тенденциям рынка прессы, при этом отметив, что отказ от бумажной версии для любителей "романтики" печатного издания станет тяжелым моментом. Менеджмент Newsweek ожидает, что "по крайней мере сотни тысяч" нынешних подписчиков журнала станут пользователями его цифровой версии.
И все же желание следовать современным тенденциям вряд ли убережет Newsweek от трудностей на рынке онлайн-изданий. Несмотря на увеличение числа пользователей планшетных компьютеров в США за последние два года почти в пять раз - до 70 млн человек, журналу придется выдерживать жесточайшую конкуренцию на новом для себя рынке. А, по мнению многих аналитиков, переориентация Newsweek и вовсе обречена на провал. Так, финансовый блогер Reuters Феликс Салмонд считает, что "шансы цифрового Newsweek преуспеть в качестве исключительно онлайн-издания, основанного на подписке, фактически равны нулю".
Полный отказ Newsweek от бумажного формата ожидался на протяжении последних лет. Из-за убыточности журнала владевшая им компания Washington Post в 2010г. продала еженедельник бизнесмену Сидни Харману, который согласился взять на себя долги Newsweek. И уже через три месяца журнал был объединен с онлайн-газетой Daily Beast.
Newsweek был основан в Нью-Йорке 17 февраля 1933г. и сумел за короткое время стать примером высококачественной журналистики. Занимая второе место по тиражу среди американских журналов после Time, издание во многом определяло развитие и становление периодической печати в послевоенной Америке. В последний раз любой желающий мог прочитать бумажную версию Newsweek 31 декабря 2012г. Свой 80-летний юбилей журнал будет отмечать уже в Интернете под названием Newsweek Global.
Печатные издания Запада "проседают" под давлением Интернета
Newsweek - далеко не первый американский журнал, отказавшийся от выпуска бумажной версии. В ноябре 2010г. третий по популярности в США нью-йоркский еженедельник U.S. News & World Report объявил о полном переходе на цифровой формат. До этого из-за снижения тиража и доходов от рекламы издание было вынуждено стать журналом, выходящим один раз в две недели, а затем и вовсе раз в месяц. U.S. News & World Report известен во всем мире благодаря составляемым им рейтингам лучших колледжей, высших учебных заведений и учреждений здравоохранения США. Неидеально обстоят дела и у крупнейшего в мире еженедельного журнала Time, тираж печатной версии которого за последние семь лет сократился на 19%, до 3,3 млн.
Переориентация Newsweek и U.S. News & World Report вписывается в общую тенденцию по снижению интереса американцев к печатным газетам и журналам. По данным исследовательской организации Pew Research Center, число американцев, которые читают газеты в бумажном формате, за последние десять лет упало с 41 до 23%. Чтение ими журналов с 2006г. снизилось к сегодняшнему дню на 7%. При этом стабильными темпами растет количество людей, получающих информацию из онлайн-версий газет. В частности, о преимущественном чтении изданий в Интернете заявило 55% аудитории New York Times, 48% - USA Today и 44% - Wall Street Journal. Всего платный доступ к новостям ежедневно приобретают в США 53% владельцев планшетников. И все это происходит на фоне многотысячных увольнений сотрудников печатных изданий и более активного вовлечения газет и журналов в социальные сети.
Схожая ситуация складывается и в Западной Европе. Так, в Великобритании руководство холдинга, владеющего третьей по популярности газетой в стране - The Guardian, всерьез рассматривает возможность полного перевода издания в цифровой формат. Аналогичная участь может постичь и еженедельный журнал Observer, также принадлежащий Guardian News & Media. Руководство уже пообещало сократить штат сотрудников изданий на 100-650 человек, приняло решение отказаться от ряда публикуемых дополнений к газете и журналу, а также занялось вопросом оптимизации печатных площадей. Причиной этого опять стали убытки от бумажных версий: в год Guardian News & Media теряет около 44 млн фунтов стерлингов. Эксперты ожидают, что доля выручки британских газет от онлайн-проектов, которая на сегодня составляет 7,4%, должна подняться к 2017г. до 13,9%.
Снижение тиражей печатных изданий и падение доходов от рекламы в них не обошли стороной и Германию, на территории которой в XV в. как раз и было изобретено книгопечатание. В ноябре 2012г. о своем банкротстве объявила популярная ежедневная газета Frankfurter Rundschau, в декабре прошлого года закрылась убыточная Financial Times Deutschland. И вновь жизнь печатным изданиям ФРГ изрядно усложняет активное вторжение Интернета во все сферы жизни. В частности, эксперты Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) указывают на "неповоротливость" печатных газет и журналов в новых условиях, объясняя ее неизменными затратами на продвижение и распространение "реальной" продукции. Более того, опрос, проведенный среди молодых (от 18 до 29 лет) людей Германии, показал, что только 1% из них считает печатные газеты первостепенным источником информации.
Французская печатная пресса также с трудом выдерживает трансформацию, связанную с развитием современных технологий. За последние десять лет тираж одной из ведущих национальных ежедневных газет страны - Liberation - сократился больше чем на 25%, до 139 тыс. экземпляров. Вторая по тиражу деловая газета Парижа - La Tribune - в январе 2012г. сменила владельца и была вынуждена полностью отказаться от бумажной версии, превратившись в еженедельное издание журнального формата. Во избежание банкротства одной из крупнейших ежедневных газет страны - Le Monde - также пришлось сменить руководство. А страдавшую от убытков France Soir не спасла от краха даже смена хозяев. Покупка газеты Александром Пугачевым, сыном российского предпринимателя Сергея Пугачева, и прекращение распространения ее в бумажном варианте не повлияли на решение французского суда о признании France Soir банкротом. Сегодня для покрытия задолженности перед кредиторами газета распродает свои активы с аукциона, включая мебель и редакционные компьютеры.
Развивающиеся страны верны бумаге
В отличие от передовых стран Запада, развивающиеся страны Азиатско-Тихоокеанского региона, Ближнего Востока и Африки не спешат менять печатную прессу на ее цифровой аналог. Более того, рост газетных тиражей в азиатских странах (прежде всего в Индии и Китае) в 2011г. более чем на 3% по сравнению с предыдущим годом способствовал увеличению и общемирового показателя. Расширение численности населения в развивающихся государствах, увеличение совокупного богатства и уровня образования их жителей позволяют и в дальнейшем рассчитывать на сохранении этой динамики. Неудивительно, что в списке 15 наиболее высокотиражных газет в мире находятся пять индийских и два китайских издания.
Индийский рынок печатной прессы за последние несколько лет превратился в самый быстрорастущий в мире. В 2005-2009гг. количество платных ежедневных газет в стране выросло почти в полтора раза, а их общее число - примерно на четверть. В 2008г. Индия по числу покупаемых ежедневных газет, которых каждые сутки продается около 110 млн экземпляров, сумела обойти бывшего лидера по этому показателю - Китай. Рост тиражей сопровождается увеличением доходов индийских печатных газет и журналов от рекламы: только за 2010г. издания нарастили их по сравнению с предыдущим годом на 32%.
Газетный бум в стране стал следствием увеличения уровня грамотности индийского населения, который за последние десять лет вырос почти на 10% и сегодня составляет около 75%. Газета же в новых условиях, по словам одного из местных редакторов, создает вокруг себя некую ауру уважения. "Как только человек в Индии становится грамотным, он сразу же покупает газету. Этот "элитный" товар оказывается в руках даже до приобретения телефона", - отмечает он. Кроме того, в Индии значительного влияния пока не имеет Интернет. На сегодняшний день регулярно Сетью пользуются всего около 10% индийцев.
Эти же факторы определяют резкое увеличение рынка печатной прессы в Китае. При этом дополнительным стимулом к его развитию, кроме экономического роста, урбанизации и изменения уровня грамотности, стала коммерциализация печатной медиаиндустрии в начале 1990-х гг. По словам профессора Ву Яна из Университета в Суонси, ориентация газет на рынок и, следовательно, опора на рекламу, а не на государственные субсидии в качестве основного источника доходов, позволила изданиям сосредоточиться на предоставлении информации, которая по-настоящему интересна читающим. К концу 2011г. в Китае насчитывалось уже около 2 тыс. газет, а тираж крупнейшей из них - Cankao Xiaoxi - составлял около 3 млн экземпляров (для сравнения: самая читаемая в США The Wall Street Journal имеет тираж 1 млн). Еще большему росту рынка печатной прессы в стране мешает то, что издательства вынуждены придерживаться непростой редакционной политики: с одной стороны, ориентируясь на интересы массового читателя, а с другой - выдерживая цензуру пропагандистских структур Коммунистической партии КНР.
Вместе с индийским и китайским рынками печатных изданий одним из самых динамично развивающихся в мире является российский. В частности, в 2011г. объем рынка подписки на печатные СМИ в стране относительно уровня 2010г. вырос на 0,45 млрд руб., до 22,9 млрд руб. Кроме того, по оценке Ассоциации коммуникационных агентств России (АКАР), объем рекламы в прессе в 2012 г. составил 41,2 млрд руб., что на 2% больше, чем годом ранее. Общий же тираж печатных СМИ в нашей стране с 2010г. по 2012г., по оценке председателя правления Ассоциации распространителей печатной продукции (АРПП) Александра Оськина, сократился на 300 млн экземпляров, до 2,8 млрд копий. Но эти цифры не должны вводить в заблуждение, поскольку четверть исчезнувших газет и журналов, по словам представителя АРПП, были издательским "мусором", то есть нерыночными СМИ, выходившими из политических, амбициозных или корпоративных соображений.
Российский рынок прессы очень молодой, поэтому сохраняет прочные запасы ресурсов для своего роста и развития. Более того, прочность позиций печатных изданий в нашей стране определяют недостаточный уровень информационной грамотности жителей России, различная степень доступности Интернета в регионах, а также низкая покупательная способность населения, заметно уступающая даже среднеевропейским показателям.
Косвенно об удержании российскими печатными СМИ своих позиций свидетельствует и то, что сейчас нет данных о количестве и качестве подписки на электронные версии российских газет. В связи с этим сомнения экспертов и участников рынка в правильности политики замещения печатных изданий в нашей стране их платными цифровыми копиями вполне обоснованны. За редким исключением онлайн-проекты в России, как и в других развивающихся странах, можно рассматривать только как вспомогательный ресурс.
Пациент скорее жив, чем мертв
Несмотря на стремительно меняющиеся реалии, печатные газеты по-прежнему остаются главным источником информации для людей во всем мире. По данным Всемирной газетной и новостной ассоциации (WAN-IFRA), более половины взрослого населения планеты ежедневно читает газеты, причем в бумажном формате это делает 2,5 млрд человек, а в цифровом - более 600 млн. Интернет, как бы стремительно ни росла его аудитория, пока не может похвастать такими впечатляющими показателями. По словам А.Оськина, человек предпочитает комфортное чтение, а не только скорость потребления информации. Более того, даже увеличение числа читающих газеты в Интернете с 34% в 2010г. до 40% в 2011г. на сегодняшний день не стало для изданий устойчивым источником дохода. Поэтому пока преждевременно говорить о "смерти" печатных газет, выставляя при этом Интернет в качестве главного палача.
Однако никто не станет отрицать объективные тенденции века новых технологий, которые ставят перед прессой испытания, ранее ей не знакомые. Северная Америка и Западная Европа - характерные тому примеры. Заместитель руководителя WAN-IFRA Ларри Килман отмечает, что печатные издания обязаны и в будущем сохранить за собой традиционную роль поставщиков качественных новостей и информации для граждан. Но, по его словам, для решения этой задачи газетам необходимо приняться за разработку бизнес-моделей, которые смогут успешно функционировать и в цифровую эру. Изданиям нужно не избавляться от печатного формата, а особым образом дополнять его новыми инструментами, позволяющими печатной прессе идти в ногу со временем.
Яков Грабарь, РБК
Практически невозможно представить себе любой мир без средств массовой информации, даже какой-нибудь постапокалиптический. А наш современный и подавно. При этом их первые аналоги появились еще в Древнем Риме. История не стоит на месте, и одновременно с развитием общества и технологий появлялись и развивались все новые виды СМИ. На данный момент таких разновидностей немало, и каждый сам волен выбирать наиболее удобный и доступный ему способ получения информации.
Начало начал. Газетная периодика
Газеты стоят у истоков развития СМИ. Еще в древнем мире общество всегда хотело быть в курсе всех происходящих событий. Устной передачи новостей, слухов и сплетен было явно недостаточно, поэтому еще при Цезаре в Римской империи в начале нашей эры начали выпускаться текущие хроники, записанные вручную на глиняных табличках. А непосредственно название первого периодического издания - газета - появилось лишь в 16-м веке в Италии.
Ежедневный информационный листок можно было приобрести за мелкую монету с таким названием (газетта). Несомненные достоинства этого издания остаются неизменными уже долгое время - актуальность, общедоступность, периодичность. Люди на протяжении столетий привыкли доверять печатным носителям, к тому же интернет не везде ловит, телевизор не возьмешь в дорогу, а любимый журнал или газета всегда под рукой. Единственный минус все же в том, что даже ежедневное издание не настолько оперативно поставляет новости, как то же ТВ или интернет.
Классификация печатных СМИ
Преимуществом периодических изданий является то, что они серийные, выходят в строго определенное время (каждый день, один раз в неделю или в месяц) и в основном имеют определенную тематику. Они могут быть федеральными, региональными, местными или корпоративными, то есть разделяются по административно-территориальному уровню. Что немаловажно, ведь читателей интересуют не только мировые новости, но и то, что происходит в их родном городе.
Есть еще несколько классификаций периодики: целевое назначение и содержание. Те же газеты, журналы могут быть универсальными, специализированными или отраслевыми. А контент зависит от аудитории, на которую рассчитано издание. Это может быть конкретная качественная информация, массовая для всех слоев населения или желтая пресса со всевозможными сплетнями, слухами и домыслами.
Широкий спектр печатных изданий
С ростом популярности электронных СМИ печатным пророчили полное забвение. Однако же время идет, а газеты, журналы и прочая периодика остаются все так же востребованными. Направление не просто не устаревает, но и продолжает развиваться. Телевизор не вытеснил газету, а мирно с ней сосуществует. Кроме того, «в живых» остаются и другие печатные виды СМИ: справочники, дайджесты, корпоративные издания, бюллетени, листовки. Подробнее о каждом, чтобы разобраться в их отличиях:
- Газета - небольшое по объемам издание, выходит часто, через короткие промежутки (ежедневно, два-три раза в неделю), возможно с однократным увеличенным объемом один раз в неделю. В основном ее содержание состоит из свежих общественно-политических новостей и другой актуальной информации, с рекламой и небольшой развлекательной частью.
- Журнал значительнее по объему, выходит один раз в месяц (возможно также в неделю или в квартал), имеет определенную тематику (политическую, научную, спортивную и тому подобную), а также постоянную рубрикацию.
- Корпоративным изданием может быть как газета, так и журнал, доносящий новости определенной компании, ее достижения и будущие проекты, направлен на формирование корпоративной культуры.
- Дайджесты несут в себе краткую информацию о наиболее интересных публикациях в определенной сфере.
- Альманах - довольно редкое издание, выпускается в среднем раз в год в виде сборника научно-популярных или литературно-художественных публикаций.
Первый вид электронных СМИ
Радио изобрели еще в конце 19-го века, с тех пор оно прочно вошло в нашу жизнь и выходить из нее не собирается, каким бы прогрессивным не становилось человечество. Радио как средство массовой информации существует уже более 75 лет и является наиболее актуальным, доступным и комфортным для восприятия. Его слушают всегда и везде без отрыва от текущей деятельности: дома, на работе, в маршрутке, в автомобиле и так далее. Подавляющее большинство радиостанций - развлекательной направленности, но они обязательно имеют новостной блок, а возможно, и другие общественно-политические программы, и, конечно же, рекламу, без которой невозможно существование какого-либо вида СМИ.
Массовое ТВ
Телевидение, соединив в себе визуальный и звуковой ряд, стало третьим видом средств передачи информации и на сегодняшний день остается самым массовым, популярным и востребованным. ТВ-каналы классифицируются на государственные или частные, центральные или региональные. По целевой аудитории они так же, как и пресса, могут быть универсальными или специализированными (например, музыкальные, спортивные). Отдельная классификация этого вида СМИ идет по диапазону распространения - это эфирные, спутниковые и кабельные телеканалы. Но вне зависимости от каких-либо различий, в ТВ-программе любого канала есть новости и реклама.
Информагентства
Все вышеперечисленные виды СМИ в России широко распространены и отличаются большим многообразием. Они как взаимодействуют, так и конкурируют между собой. В нашей стране также немало медиахолдингов, включающих в себя, например, и газету, и телеканал, и радиостанцию.
Но есть еще один источник информации, многие спорят, выделять ли его отдельным видом. Однако именно он в некотором роде объединяет все остальные - это информационные агентства. Они собирают и распространяют информацию, снабжая ею те же газеты, телекомпании и радиостанции.
Будущее за интернетом
Печатные и электронные СМИ - это привычные виды, которые имеют определенные особенности, критерии и классификацию. А интернет как вид пока точно не определен, но все больше людей узнает новости именно этим путем. К слову, практически у всех традиционных средств массовой информации есть свои сайты или иные электронные версии, причем зачастую более полные и развернутые.
В интернете огромное количество новостных порталов, сайтов на различную тематику, где оперативно можно получить практически любую информацию из любой точки мира, причем с возможностью комментировать и делиться ею. На сегодняшний день интернет является самым перспективным видом СМИ.